И нечего ему в ту кашу лезть! Хватит с него! Еще про сумку дознаются...
Юка постучала в дверь конторы и распахнула дверь:
- Извините, пожалуйста, нам нужен дядя Федя.
Федор Михайлович поднял голову:
- Ага, на этот раз не загробный дух, а депутация живых... Что ж, не буду отпираться: я - дядя Федя.
- Ой, как хорошо, что вы приехали! А то тут такое делается, такое делается - просто ужас!..
- Что же именно делается и где Антон? Почему он не пришел сам?
- Он не может! Если его Митька подстережет, он же застрелит...
- Что? - Федор Михайлович поднялся. - Какой Митька? Кого застрелит?
- Боя застрелит и Антона побьет... Ой, пожалуйста, не будем больше разговаривать, пойдемте скорее! Я вам все по дороге расскажу...
- Извините, Вячеслав Леонтьевич, - сказал Федор Михайлович, - вы же слышали...
- Может, мне с вами, помочь?
- Зачем? Я самбист, накостыляю любому Митьке, если он не чемпион... Ну, ведите, вестники бедствий!
Размашисто шагая, Федор Михайлович выслушал историю несчастий, которые одно за другим свалились на Антона, как только он остался один.
- Ну-ну, - сказал он наконец, - тоже мне рыцари-антихламовники... За такую сопливую самодеятельность надирают уши, а то место, откуда растут ноги, потчуют березовой кашей. Ваше счастье, что я принципиальный противник рукоприкладства... Далеко еще?
- Уже близенько, может, с километр осталось или меньше.
Они не прошли и четверти километра, как показался бегущий навстречу Сашко. Далеко отстав от него, ковылял маленький Хома.
- Скорей! Скорей! - на бегу прокричал Сашко. - Там Митька... Митька на остров поехал...
Федор Михайлович побледнел и, сжав кулаки, побежал. Он только поравнялся с маленьким Хомой, как впереди, со стороны озера, прогремел выстрел и почти тотчас второй.
18
Он повернул на звук выстрелов, ребята сзади что-то закричали, но Федор Михайлович не расслышал. Наперерез ему из кустов метнулся черный зверь, сбил его с ног, и оба покатились по земле. Встрепанный, захлебывающийся от восторга, Бой вскочил первый, набросился на своего хозяина, и они снова покатились по земле, теперь уже в радостной игре-сражении, которая изредка случалась дома на ковре. Их окружили подбежавшие ребята, а среди них и сияющий Антон, но для Боя сейчас никто, не существовал. Утробно рыча, он в притворной ярости бросался на хозяина, запрокидывал его на спину; пойманный за шею, валился сам, вскакивал, успевал при этом лизнуть своим огромным язычиной обожаемое лицо и снова притворялся самым свирепым, самым кровожадным зверем...
- Что здесь происходит, граждане?
Позади ребят стоял лейтенант Кологойда, держа руку на кобуре пистолета. Из-за его плеча сконфуженно выглядывал дед Харлампий.
Федор Михайлович поднялся:
- Хватит, Бой, подожди...
Бой не мог успокоиться. Он вьюном вился вокруг его ног, встряхивался, подпрыгивал и лизал в лицо.
- Погоди, тебе говорят!
Бой поднял голову кверху и залаял не громко, протяжно, со всей силой упрека, на какую только был способен.
- Ладно, не сердись, старина, больше я тебя не оставлю...
- В чем дело, я спрашиваю? Что здесь происходит? - повторил Кологойда. Руку с кобуры он уже снял.
- Ничего особенного: встреча после разлуки... А почему?.. - начал Федор Михайлович и посмотрел на деда.
Харлампий развел руками. Что он мог сделать, если, слезая с грузовика, попал прямо в объятия участкового? Вася Кологойда не терял времени напрасно, в течение нескольких минут узнал у лесничего, чья собака, кто ее хозяин, где он, а у тетки Катри, вернувшейся наконец от сестры из Ганешей, выпытал все, что можно было извлечь из потока руготни, который она не замедлила обрушить на него, своего лайдака-мужа, Федора Михайловича, бандита Митьку и весь белый свет. Митьку или еще кого-нибудь вроде него дед Харлампий, не задумываясь и даже с удовольствием, обвел бы вокруг пальца, но участковому врать не стал и со всей возможной поспешностью повел его к озеру, надеясь, что тот примет чью угодно сторону, только не Митькину, и, стало быть, Антону и Бою ничто угрожать не может.
- Вы хозяин собаки? А кто стрелял?
- Это на острове, Митька Казенный, - сказал Антон.
- В тебя? В вас? - ужаснулась Юка.
- Не знаю... Мы уже сюда переехали... Он, по-моему, даже нас и не видел.
- Митька на острове? - вмешался дед и яростно хлопнул себя по ляжкам. - Ах, стервец, ах, гнида толстомордая... Не иначе как по козе стрелял!..
- По козе?
- Ну да, дикая коза там, с зимы осталась...
- Ага, браконьерство! Ну, мы сейчас возьмем его тепленьким... Где твой пароход, дед? Поехали! А вы, граждане, подождите здесь...
Харлампий с сомнением оглядел дюжую фигуру Васи Кологойды.
- Не будет дела, утопишь ты мой карапь, больно тяжел... Да еще ту орясину везти. Ты лучше тут погоди, я сам. Коли он козу подстрелил, от тебя спрячет, а от меня нет - я там каждый кустик знаю...
- Ой, дедушка, вы же с ним не справитесь! - сказала Юка.
- А мне зачем? Он как услышит, кто его тут поджидает, с него враз вся фанаберия соскочит. Он ведь дрянь человечишка: молодец против овец, а против молодца и сам овца...
- Ладно, дед, отчаливай. А я тут пока с этим собачьим делом разберусь. Только смотри, вещественные доказательства обязательно прихвати...
- Уж я его не помилую! - сказал дед Харлампий и скрылся в кустах.
- Ну, - сказал Вася Кологойда, - выкладывайте, что вы тут натворили, зачем на людей собак натравливали?
Участковый выслушал рассказ Антона, поглядывая на ребят. Те дружно кивали, подтверждая сказанное.
- Не врете? - спросил он, хотя было совершенно очевидно, что ребята не врут. - Ну ладно... В общем, как говорится, у страха глаза велики, и всякое такое... Сделать вам ничего не сделают, а неприятности будут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59