- Зачем тебе? Ты хочешь уйти на целый день, не придешь обедать? Это исключено! Нельзя целый день бегать натощак, есть всухомятку, обходиться без жидкой пищи, без горячего...
Толя заметил, что ему жидкой пищи следует есть поменьше, у него и так излишне полная фигура, тем не менее он не будет бегать натощак, а продукты ему нужны не для себя.
- А для кого?
- Извини, мамочка, но я не могу тебе сказать.
- То есть как? Почему?
- Это не мой секрет.
- Что за чепуха? Какие у тебя могут быть секреты от матери?
- Лично у меня от тебя секретов нет. Я же сказал, что это секрет не мой и открыть его я не могу, не имею права, так как обещал никому не рассказывать.
- Ах, вот как? Ты считаешь, что от матери можно утаивать хоть что-нибудь? Заводить секреты, тайны? Делать что-нибудь потихоньку? Так вот: ты ничего не получишь и никуда из дому не пойдешь. Я не разрешаю!
- В таком случае я вынужден буду уйти без твоего разрешения, самовольно и заранее предупреждаю об этом.
- Что?! Ты смеешь мне говорить такие вещи? Да я тебя запру, отвезу домой в Чугуново, да я...
- Мамочка, ты совершенно напрасно кричишь, это не поможет и ничего не изменит. Я должен пойти, и я пойду. Потом можешь со мной делать что хочешь.
Если бы Толя вышел из себя, тоже кричал, плакал, просил, быть может, мама и не пришла в такое негодование, не наговорила всего, что она наговорила, но Толя внешне был совершенно невозмутим, говорил ровным, спокойным голосом и так же спокойно и невозмутимо принял первый шквал, который минут десять бушевал в комнате.
- Подожди, Соня, - своим низким, рокочущим голосом сказал папа, может быть, он прав? Если мальчик обещал...
- А если он связался с хулиганами, бандитами? Мало ли с кем он может связаться?!
- Ну, не думаю. Он не станет этого делать. Правда, Толя?
- Конечно.
- Ты можешь обещать, что ни ты, ни те, кому ты хочешь нести продукты, ничего дурного не сделали и не замышляете?
- Я могу поручиться своей честью! - сказал Толя. Эту фразу он недавно прочитал в затрепанном, вспухшем от грязи романе без начала и конца, и она покорила его своей торжественностью.
- Вот видишь, Соня, ничего страшного. Толя ведь никогда не лжет. И если он не говорит, значит, действительно не имеет права выдавать чужой секрет.
- Совершенно верно, папа.
Уходя, Толя услышал, как отец негромко сказал матери:
- Не надо так шуметь по пустякам. Мало ли что могут выдумать мальчишки. Наверное, затеяли игру в новых Робинзонов или еще во что-нибудь.
Толя вернулся.
- Извини, папа, я нечаянно слышал, что ты сказал. Мы не играем в Робинзонов. И вообще ни во что не играем. Ты ведь знаешь - я не люблю детских игр. Это не игра, а очень серьезно, это - жизнь.
- Я понимаю, - серьезно сказал папа и улыбнулся только тогда, когда Толя вышел.
10
- Чего ты, собственно, боишься, от кого прячешься? - спросил Сергей Игнатьевич. - Впрочем, может, это военная тайна?
Антон не успел ответить.
- Антон! - прокричала Юка с другого берега. - Он уехал! Слышишь? Уехал!..
Вздымая буруны, Юка и Сашко бежали вброд. За ними, подняв над головой бумажный кулек, спешил Хома.
- Ты слышишь, Антон? - подбежала запыхавшаяся Юка. - Он уехал. Сашко сам видел... Что ж ты молчишь? - повернулась она к Сашко.
- Как же я буду говорить, если ты кричишь? - сказал Сашко, укладывая на камень принесенный хлеб. - Мы когда до магазина пришли, так там батькова машина стоит. Батько в колхозе на машине работает. И бабы уже садятся, с оклунками, как на базар. А Митька уже в кузове, с ружьем. Я у батьки спрашиваю: "Куда это вы, тато?" - "В район, говорит. А ты чого тут? Беги до дому..." Тут сразу пришел голова колхоза, сел с батьком в кабину, и они поехали. Митька, должно, повез ружье в ремонт. Еще вчера люди говорили, что Иван Опанасович здорово ругал Митьку за поломанное ружье. Вот он и поехал в Чугуново.
- Понимаешь? - сверкая глазами, сказала Юка. - Теперь уже можно не бояться! Теперь уже ты можешь пойти домой...
- А когда батька твой приедет? - спросил Антон.
- Кто его знает? Может, сегодня к вечеру, может, завтра. Как все дела сделают.
- Нет, - подумав, сказал Антон. - Домой мне нельзя. Он же сегодня или завтра вернется. Если я приду домой, все будут знать, что я не в Чугунове, и Митька узнает... Надо ждать дядю Федю.
- А как он выглядит и где его искать? - спросил Толя. - Дело в том, ответил он на удивленный взгляд Антона, - что мой папа сегодня собирается съездить домой, в Чугуново. Я могу попросить его взять меня с собой и попытаться разыскать Федора Михайловича. Конечно, я не могу поручиться за успех, но почему не попытаться?
- Говорят, ребята, - сказал Сергей Игнатьевич, - что голодное брюхо к советам глухо. К тому же сгорит картошка. Поэтому подсаживайтесь ближе шашлык по-царски каждый жарит для себя сам.
Жарить над углями нанизанное на палочку сало было занятно; поджаренное таким способом, оно оказалось необыкновенно вкусным, а печеная картошка распространяла такой аромат, что минут на десять все примолкли. Когда подушечки были запиты самым вкусным, по мнению Сергея Игнатьевича, сортом чая - ключевым, а тлеющие угли костра залиты водой, Юка сказала:
- Зачем нам тут сидеть? Пошли туда, к гречишному полю... Митьки же пока нет!
- Кто такой этот Митька и почему вы его боитесь? - спросил Сергей Игнатьевич.
Антон рассказал происшествия вчерашнего дня.
- М-да, история подлая. И глупая!
- Почему глупая? Разве мы что-нибудь не так сделали? - спросила Юка.
- Не вы глупы. Те, кто такую команду дал.
- Это ж какой-то начальник, - сказал Сашко. - Что он, маленький, что ли?
- Думаешь, как взрослый, так обязательно умный? - вскипел Антон. Знаешь, какие дураки бывают?.. Хо!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59