Но ему, по-видимому, это "всяко бывает" казалось очень красивым выражением.
Всяко бывает был озорник. Любил попугать наших животных. Но только в шутку, не зло. Ни собаки, ни кошки, ни даже куры не боялись его.
"Знаем, слыхали!" - говорили они и снисходительно поглядывали на Всяко бывает.
На этот раз Всяко бывает стоял посреди двора и щелкал кнутом. Раз, второй, третий.
После первого щелчка Молодец встрепенулся, насторожил уши. После второго - уморительной рысцой понесся вокруг столба, стоявшего посредине двора. После третьего - сделал крутой поворот и побежал в обратную сторону. А после четвертого!..
После четвертого наш Молодец стал выкидывать такие коленца, что и Крися, и я, и Всяко бывает, и даже тетка Катерина попадали со смеху.
Осел лягался и прыгал, снова лягался и прыгал взад и вперед. И все это так серьезно, с такой важностью. Умора, да и только!
Очевидно, это был коронный номер нашего Молодца в цирке. И, видно, зрители всегда надрывали животы, смеясь над его прыжками, потому что ослик нисколько не обиделся на наш смех. Наоборот! Закончив номер, он посмотрел на нас с таким гордым выражением, словно говорил:
"Вот что значит старая школа! Неудивительно, что вам нравится. Конечно, цирк у вас тут чепуховый, но артист - везде артист!"
С той поры плохое настроение Молодца как рукой сняло. А у меня на дворе появился свой цирк!
Все ребята - а я вам уже говорил, что школа была у меня под боком мчались, не жалея ног, чтобы посмотреть, какие фокусы откалывает мой Молодец. Пришлось мне приобрести кнут, потому что без музыки ослик не желал танцевать.
Вы, может быть, думаете, что ослик показывал свои штуки в любое время, стоило его попросить? Ошибаетесь. Он исполнял свой номер только три раза в день: утром, после обеда и вечером. В другое время можно было щелкать кнутом сколько угодно - Молодец и ухом не вел.
"Простите! -возмущенно стриг он ушами. - Все хорошо вовремя! Настоящий цирковой артист работает только на утренней репетиции, на дневном и вечернем представлениях. А сейчас попрошу оставить меня в покое. Я свои обязанности знаю!" Ну что ты с ним будешь делать?
С ребятишками, которые приходили полюбоваться его штуками, Молодец жил в дружбе. Он выходил их встречать на улицу, позволял себя гладить, чесать свой мохнатый лобик. А с Крисей целовался. Да, да, целовался! И не с какой-нибудь корыстной целью. Просто так, от всей души.
Бывало, сидим мы с Крисей на ступеньках и разговариваем, а Молодец разгуливает по саду.
Вдруг Крися подскакивает. Что случилось? Это потихоньку подкрался к ней Молодец и, вытянув свои мягкие губы, словно хобот, схватил Крисю за локоны. Или за ухо. Или ласково провел губами по ее щеке. А сам смотрит ей в глаза, прижав ушки к затылку.
"Люблю тебя, малышка!" -говорили тогда его добрые глаза. Славный был ослик!
Случались у нас с ним, конечно, и неприятности, не без того.
Ослы не так разборчивы в пище, как их ближайшие родственники - лошади. Наш Молодец ел все, что только можно было жевать. Старая метла нравилась ему ничуть не меньше, чем капустные листья, солома - не меньше отборнейшего овса. Должен вас уверить, правда, что в огороде и в саду он ничего не трогал. Его не приходилось привязывать. Он прекрасно знал: то, что растет на грядках, - не для него. И щипал себе потихоньку траву, а посадок никогда не трогал. И все же...
И все же однажды слопал соломенную шляпу, которую некая дама положила возле себя на скамейке. А шляпа, оказывается, была очень модной, и хозяйка уверяла нас, что шляпа эта необыкновенно ей идет! Вернее, шла!..
В другой раз наш Молодец соизволил сжевать совершенно новые кожаные перчатки!
А как-то во время весьма торжественного ужина осел перевернул сахарницу, съел весь сахар до последней крошки, зацепил языком кулич, и, прежде чем мы успели ахнуть, кулича и след простыл!
Крикнуть на него за это? Не дай боже! Он обижался, отбегал на несколько шагов и ревел.
А, как я вам уже говорил, ослиный рев мало, очень мало напоминает пение соловья. Ошалеть можно было от этих ослиных жалоб и упреков!
Случай открыл нам еще один талант нашего Молодца. Я купил маленькую тележку. Легкую повозочку на двух колесах для сада. Доставили мне эту повозку вечером. Молодец посмотрел на этот новый предмет обстановки без всякого интереса.
Тележка осталась на ночь на дворе. Осел пошел спать в сарай. А утром - дикий рев?
Молодец вопит, словно с него живьем кожу сдирают. Выбегаю во двор...
Осел стоит в оглоблях и просит, чтобы его запрягли! Сердится, от нетерпения топает ногами. "Что же это? Наконец есть повозка, пора уже ехать! А вы спите!" - выговаривает он нам. Наладили мы на скорую руку какие-то постромки, запрягли Молодца. Осел бежит к воротам и оглядывается - догадался ли кто из нас, наконец, пойти за ним! Пошла за ним Катерина. Молодец, как стрела из лука, полетел прямиком на рынок.
Только он не желал идти по мостовой. Старался шагать обочиной. Там всегда после дождя собиралась грязь и было мягче ступать. А у Молодца копытца были маленькие, изящные, деликатные, и булыжники мостовой были для него чересчур жестки...
С тех пор каждое утро Молодец ходил с Катериной на базар. Править им не нужно было. Он вскоре узнал все лавки, в которых Катерина делала покупки. Сам останавливался у дверей и ждал. Возвращаясь, всегда приостанавливался на углу возле нашего дома и ревел.
"Прошу отворить ворота - мы вернулись!" - сообщал он на весь город. И влетал, таща за собой повозку, во двор. Так бывало утром. Но пусть бы Катерина попробовала отправиться за покупками на тележке в другое время! Молодец смотрел на нее исподлобья, стриг ушами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60