Остальные, имеющие уши, пусть услышат.
И он ушел с Аньяном, а тот все продолжал икать.
– Слушай, – спросил я Клотера, – ты будешь давать нам очки, когда нас вызовут к доске?
– Да, и на сочинении тоже! – сказал Мексан.
– Мне самому они нужны для сочинений, – сказал Клотер, – ведь если я не буду первым, папа сразу догадается, что у меня не было очков, а он не любит, когда я одалживаю свои вещи. Но насчет устных ответов мы договоримся.
И правда, Клотер хороший парень! Я попросил его дать мне примерить очки. Только не знаю, что ему сделать, чтобы стать первым, ведь через его очки все видно вкривь и вкось, и когда смотришь на ноги, кажется, что они у самого лица. Потом я дал очки Жоффруа, он передал их Руфусу, тот отдал их Жоакиму, Жоаким – Мексану, Мексан бросил их Эду. Эд нас очень рассмешил: надел очки и притворился, что он косит. Потом Альцест хотел взять очки, но тут-то и случилась неприятная история.
– Только не ты, – сказал Клотер. – У тебя все руки в масле из-за твоих бутербродов и ты запачкаешь мои очки. А зачем носить очки, если сквозь них ничего не видно? И потом эта идиотская работа их протирать. Папа не разрешит мне смотреть телевизор, если я опять буду последним из-за того, что какой-то дурак запачкал мои очки своими толстыми руками. Они же у тебя в масле!
Клотер снова надел очки, но Альцест обиделся.
– Может, хочешь, чтобы я тебе смазал по лицу вот этими руками? – спросил он Клотера.
– Ты не можешь, – сказал Клотер. – У меня очки. Тра-ля-ля!
– Подумаешь, – сказал Альцест, – а ты их сними!
– Нет уж, – ответил Клотер.
– Эх, первые ученики, – сказал Альцест. – Вы все такие! Вы трусы!
– Это я трус? – крикнул Клотер.
– Да, трус, потому что ты носишь очки! – ответил Альцест.

– Ну хорошо, посмотрим, кто из нас трус! – крикнул Клотер, снимая очки.
Они оба жутко разозлились, но подраться не успели, потому что прибежал Бульон.
– Ну что еще? – спросил он.
– Он мне не дает поносить очки! – крикнул Альцест.
– Потому что он хочет испачкать маслом мои очки! – крикнул Клотер.
Бульон закрыл лицо руками, провел ими по щекам, и лицо у него сразу вытянулось. А когда он так делает – значит, с ним шутки плохи.
– Посмотрите оба мне в глаза! – сказал Бульон. – Не знаю, что вы еще придумали, но я больше слышать не хочу об очках. А к завтрашнему дню вы мне проспрягаете глагол в предложении: «Я не должен говорить глупости во время перемены и устраивать беспорядок, вынуждая господина воспитателя отрываться от дел». Во всех временах изъявительного наклонения.
И он пошел давать звонок на урок.
Мы построились, и Клотер сказал, что когда у Альцеста руки будут сухие, он ему с удовольствием одолжит очки. Клотер, правда, парень что надо!
Был урок географии. Клотер передал очки Альцесту. Альцест как следует вытер руки о свой пиджак и надел очки. Но ему не повезло: он не заметил учительницу, а она стояла как раз перед ним.
– Перестаньте паясничать, Альцест! – закричала учительница. – И не косите глазами! Если будет сквозняк, вы так и останетесь! А пока выйдите из класса!
Альцест так в очках и вышел, он чуть было не ударился о дверь.
А потом учительница вызвала Клотера к доске, и тут-то, конечно, без очков дело не пошло: Клотер получил ноль.
Чудесный глоток свежего воздуха

Нас пригласили провести воскресенье за городом у мсье Бонгрена. Мсье Бонгрен – бухгалтер у папы на работе, у него, кажется, есть сын моего возраста и, говорят, очень славный мальчик. Зовут его Корантен.
Я обрадовался, потому что люблю ездить за город. Папа нам сказал, что мсье Бонгрен недавно купил дом, и это недалеко от города. Мсье Бонгрен объяснил папе по телефону, как его найти, папа все записал и, похоже, туда легко доехать. Сначала прямо, потом у первого светофора повернуть налево, проехать под железнодорожным мостом, затем опять прямо до перекрестка, там повернуть налево, потом еще налево до большой белой фермы, а затем повернуть направо по неасфальтированной дороге, а там – прямо и налево, после станции автообслуживания.
Мы, папа, мама и я, выехали на машине рано утром. Папа пел, но потом перестал, потому что дорога была просто забита машинами. Продвигаться вперед стало почти невозможно. Потом папа пропустил светофор, где должен был свернуть, но он сказал, что это неважно и что он выедет на правильную дорогу на следующем перекрестке. Но на следующем перекрестке шли дорожные работы и висело объявление «Объезд». Оказалось, что мы заблудились. Папа ругал маму, говорил ей, что она плохо читала его записи. Папа спрашивал дорогу у разных людей, а они не знали. Мы приехали к мсье Бонгрену почти к обеду и перестали спорить.
Мсье Бонгрен встречал нас у ворот своего сада.
– Ну, конечно, сразу видно городских жителей!
– сказал он. – Не могут рано встать!
Тогда папа сказал ему, что мы заблудились. И мсье Бонгрен очень удивился:
– Как это ты сумел? Ведь ехать все время прямо!
– И он повел нас в дом.
Отличный дом у мсье Бонгрена, не очень большой, но отличный!
– Подождите, – сказал мсье Бонгрен, – сейчас я позову жену. И он крикнул:
– Клер, Клер! Наши друзья приехали!
Пришла мадам Бонгрен. Глаза у нее были красные, она все время кашляла. А ее фартук был весь в черных пятнах. И она сказала:
– Не подаю вам руки, я вся перепачкалась углем. С самого утра пытаюсь растопить плиту, но никак не могу.
Мсье Бонгрен засмеялся.
– Разумеется, – сказал он, – здесь все немного по-деревенски, но это и есть сельская жизнь! Нельзя же иметь электрическую плиту, как в городе.
– А почему бы и нет? – спросила мадам Бонгрен.
– Через двадцать лет, когда я кончу выплачивать за дом, мы об этом поговорим, – сказал мсье Бонгрен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94