Я только глаза вытаращила от удивления, как он все сразу понимает.
Мне, например, совсем не ясно, как это табак растет на грядках, когда он должен продаваться в магазине. Я постеснялась спросить, да и рот был занят горохом, а бабка продолжала:
- Он ей так и посулил, а она за это возьми да отними у нас курицу!
- Как это? - не поняли мы с Ленькой.
- А так, отняла - и все, - сказала бабка, и веселые ее морщинки сбежались в горькие складочки вокруг рта. - Курица-то ее была. Одолжали мы наседку, цыплят выводить, - пояснила она. - Осиротила их, маленьких. А на дворе осень, им теперь трудно без матери...
Мне даже горох не полез в горло, так жалко стало цыплят.
- И что это наш папка смотрит?! - возмущался Ленька, когда мы шли домой. - Беспорядки кругом, а ему вроде и дела нет. Я ему все доложу сегодня! Все! - заявил он решительно.
ЗНАКОМСТВО
Уроки в школе уже кончились, все ребята ушли домой, только "первый ученик" со своей холщовой сумкой остался возле крыльца. Оказалось, его зовут Павликом и они с Ленькой уже друзья. Они сидели на скамеечке и о чем-то разговаривали.
Вдруг я заметила знакомое цветастое платье, мелькнувшее за забором. Когда девочка подошла, я увидела у нее в руке мой бант, который потеряла нынче утром.
- Это твой? - спросила она. - Я сразу догадалась... На, возьми!
Я взяла бант и стояла, не решаясь сказать ей, что мне очень хочется с нею дружить. Ведь это была не какая-нибудь городская девочка с соседнего двора, к которой я могла подойти и просто сказать: "Давай с тобой дружить". А эта вон какая - ездит на лошади и даже может расправиться с волком. С виду она была совсем обыкновенная, почти такого же роста, как и я, только босоногая, загорелая и растрепанная. И вдруг, когда она уже повернулась, чтобы идти, я решилась.
- Как тебя зовут? - спросила я.
Она обернулась.
- Зинка.
- Зина, хочешь, я... я тебе этот бант подарю?
Она смотрела на меня насупившись.
- Он тебе знаешь как пойдет! У тебя волосы белые, а бант голубой... А мне он не подходит, и... у меня еще есть. На, возьми.
- Вот еще придумала! Сама носи... - сказала она и фыркнула.
Потом смерила меня взглядом с головы до ног, снова чмыхнула и, ничего не говоря, помчалась прочь.
Я покосилась на скамейку, где сидели Ленька с Павликом. Они сочувственно глядели на меня. Тогда я, размахивая ленточкой, запрыгала на одной ножке к крыльцу. Но мне вовсе не было весело. Мысли мои были заняты тем, как покорить эту странную Зинку.
И вдруг я придумала.
- Бабушка, где моя кукла?! - крикнула я, влетев в комнату.
Бабушка сердито отмахнулась.
- Отстань, не знаю я. Разве тут найдешь что? Нужную вещь не могу найти, не то что куклу...
- Кукла тоже нужная вещь, - сказала я и начала перетряхивать ящик с вещами.
Игрушки и кукла, как назло, оказались на самом дне. У куклы был не особенно нарядный вид. Я кое-как пригладила ей волосы, поправила измятое платье. Спустя несколько минут на крыльце уже была настоящая квартира из нескольких комнат, отгороженных кубиками.
В спальне сидела моя кукла с ярким бантом в растрепанной косе.
Я сразу заметила, что она произвела сильное впечатление на Павлика. Он стоял возле крыльца и во все глаза глядел на куклу.
- Что, красивая? - спросила я.
Павлик молча кивнул.
"Конечно, - подумала я, - он и в глаза такой не видал. Зинка тоже ахнет. Не будет тогда нос задирать..."
Но Зинка не появлялась, и мне стало скучно.
- Павлик, хочешь со мной играть? - предложила я.
Он растерянно взглянул на Леньку.
- Ленька тоже будет, - заверила я. - Вы будете дети, а я - мама.
- Ладно, - сказал Ленька. - Он будет послушный сын, а я - балованный.
- Дети, идите обедать! - сказала я строго.
Но ни один из "сыновей" - ни послушный, ни балованный - не поспешил на мой зов.
Ленька, забравшись на перила крыльца, свесился вниз головой и начал кривляться, а Павлик стоял, как столб, не зная, что делать.
- Ну, что же ты? Иди домой, говорю! - набросилась я на него.
- А чего ты кричишь? - заступился за приятеля Ленька. - Он же послушный. Ты на меня кричи, видишь, я балуюсь?
Я разозлилась:
- Уходи отсюда! Никто с тобой играть не будет, с таким...
- Тогда и Павлик уйдет!
- Нет, не уйдет!
- Нет, уйдет.
- А я говорю, не уйдет!
Павлик стоял растерянный, не зная, кого слушать, а мы с Ленькой тормошили его с обеих сторон и шумели на всю улицу. Вдруг откуда-то как вихрь вылетела Зинка.
- Вы чего тут деретесь? - закричала она.
- Мы не деремся, мы играем, - сказал, улыбаясь, Павлик.
- Давай и ты с нами играть, - обрадовалась я.
- Вот еще, - сказала Зинка, - что я, маленькая? Некогда мне...
Она шмыгнула веснушчатым носом и убежала, даже не взглянув на мои игрушки.
Я хотела было крикнуть ей вслед что-нибудь обидное, но, как назло, ничего не могла придумать. Третий раз за сегодняшний день эта девчонка доводила меня до слез. Я стояла отвернувшись, чтобы Ленька с Павликом не видели, как ползут у меня по щекам две слезины. И вдруг позади я услышала чей-то шамкающий голос, как будто у говорившего был завязан рот.
- Не обраш-шай на нее внимания...
Я обернулась. Передо мной стоял мальчик с черной челкой, зачесанной набок, и в синей косоворотке, подпоясанной ремешком. В руке у него был огромный кусок хлеба с маслом. Рот был тоже забит хлебом. Проглотив его, мальчик сразу же заулыбался. Кивнув головой в ту сторону, куда убежала Зинка, он сказал:
- Эта голь несчастная сроду таких игрушек не видела.
Я посмотрела на мальчика, на его хлеб с маслом и тоже заулыбалась сквозь слезы.
- Как тебя зовут? - спросила я.
- Петя. А тебя?
- Оля, - ответила я. - Будем с тобой играть?
Он кивнул.
- Вот сейчас, только хлеб доем.
Он сел на крыльцо и не спеша принялся доедать свой хлеб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62