Собирайся, Данилушка, в путь-дороженьку.
Сборы были недолгие. Да и что собирать Данилушке? Что на нем, то и с ним: старенький пиджачишко, латаные брючонки, дырявые сапоги да шапчонка на рыбьем меху. Взял Данила мешок, поцеловал мать и пошел со двора. Сели на телегу, поехали. Ездили по селам, собирали налог. А народ-то темный - несет попу всякое добро: и сыр, и яйца, и хлеб печеный, и пшеницу... В скором времени набрали полную телегу добра. Поехали назад лесом.
Едут-едут, кругом деревья шумят, телега поскрипывает, поп на Данилу искоса поглядывает. Вдруг - стоп! Стала телега - колесо на камень наехало. Глянул Данила - кругом лес непролазный, а напротив стоит старый дуб толщиной в три обхвата, высотою до туч. Листьев на нем почти нет, вся кора от старости порастрескалась.
- Слушай, сын мой, - говорит поп Даниле медовым голосом, - видишь ли ты сей старый дуб?
- Вижу, батюшка.
- Так вот, слушай, сын мой, вникай в каждое слово. Ступай к этому дубу. Под тем дубом увидишь глубокую яму. То не яма, а подземный ход. Спустись в тот подземный ход, ничего не страшась. Увидишь чугунную дверь, под дверью двухпудовый ключ. Возьми тот ключ и отопри ту дверь. За той дверью увидишь дряхлую старушку, на правой руке у нее на среднем пальце будет железное кольцо с изумрудным камнем. Сними то кольцо, сын мой, и принеси сюда. Ежели исполнишь мое поручение - отдам тебе всю телегу с добром, а не исполнишь - на себя пеняй: останешься навсегда голым и босым. Вникаешь, сын мой?
- Вникаю, батюшка.
- Ну, ступай, выполняй сказанное.
Пошел Данила к дубу, спустился в подземелье, открыл чугунную дверь двухпудовым ключом, вошел в горницу, увидал дряхлую старушку - слепую, глухую, седую. Сидит старушка на печи и трясется от старости.
Подошел к ней Данила, схватил за правую руку и сорвал со среднего пальца изумрудное кольцо. Закричала старушка, точно кто ее резал, и пошел по комнате серный дух, а Данила бегом из горницы. Хочет за собой дверь захлопнуть - сил нет. Хочет вздохнуть - воздуха нет, хочет бежать - ноги подкашиваются. Потемнело у Данилы в глазах, помутилось в голове, и упал он на сыру землю... А как падал, стукнул кольцом о камень. В тот же миг и явились перед Данилой два богатыря. Поклонились Даниле и спрашивают:
- Что тебе, добрый молодец, угодно?
- Воздуха... - через силу молвил Данила. Не успел вымолвить, как очутился на вольном воздухе, на густой траве под деревьями. Огляделся и видит - лес непролазный и слева и справа. Напротив дуб старый стоит, под дубом попова телега, а в телеге поп на весь лес храпит, аж стон кругом стоит.
"Ну, - думает Данилушка, - не отдам я попу кольцо, оно мне самому пригодится". Стукнул изумрудом о камень, и опять появились два богатыря.
- Унесите меня, братцы, отсюда подальше. Не успел вымолвить, как очутился Данила в другом месте - на зеленом лугу, подле светлой речки. Огляделся кругом. Захотелось ему есть. Стукнул изумрудом о камень, вызвал богатырей:
- Дайте мне, братцы, поесть.
Глядь - перед ним вырос стол, а на столе поросенок жареный, хлеб пшеничный и бутылка вина. Поел Данила досыта, выпил вина сладкого и подумал: "Я-то сыт, а мать моя сидит голодная". Стукнул кольцом, вызвал богатырей:
- Отнесите меня, братцы, домой.
Глядь, а хата его - вот она. Вошел Данила, видит - мать куда-то вышла. Стукнул кольцом, вызвал богатырей:
- Накормите мою мать, братцы. Наставили богатыри на стол и курятины, и гусятины, и блинов, и пирогов, а сами исчезли.
Вошла Аленушка, увидала добро на столе, руками всплеснула, от радости кинулась Данилу целовать-обнимать.
- Ах ты ж, мой сыночек, ты ж мой кормилец, это тебе, небось, поп такую долю выделил?
- Садись, матушка, к столу, - говорит Данила, - это не поп выделил, это я сам добыл.
- Как же ты сам добыл, сыночек?
- А это, матушка, до поры до времени тебе знать не надобно. Садись лучше ешь, ни о чем не думай.
Села Аленушка к столу, ест и на сына глядит, не нарадуется.
- Ах, сыночек, ну и высок же ты стал, ну и статен! Пора тебе, сыночек, жениться.
- Ну, что ж, матушка, и женюсь.
- А кого, сыночек, взять думаешь. Не соседскую ли Авдотыошку?
- Нет, матушка, не хочу я брать Авдотьюшку, а хочу взять девицу Чужедальницу, что у царя в темнице сидит.
- Что же это за девица?
- А эту девицу взял царь Ирод в плен из другой страны и держит в глухой темнице, никому не показывает, видно, хочет сам на ней жениться. Так эту девицу хочу я у царя отнять.
- А как же ты, сыночек, думаешь ту девицу у царя отнять?
- Ложись пока спать, матушка, утро вечера мудренее.
Легли спать. Утром встал Данила и говорит матери:
- Ступай, матушка, к царю Ироду и скажи ему, что сын твой, Данила-бедняк, желает жениться на девице Чужедальнице, что в темнице у него сидит. Что бы он ни сказал в ответ, не смущайся, приходи и мне передай.
- Да как же я, сыночек, пойду? Ведь меня к царю не допустят - я старая, темная.
- Ничего, мать, ступай, не бойся.
Делать нечего. Пошла Аленушка к царю Ироду. Долго пришлось ей идти: шла и горами, и болотами, наконец дошла до царского дворца. Видит - у ворот стоит воин с пикой, никого не пускает.
Подошла к нему Аленушка, хотела пройти, а воин пику наперевес;
- Куда, старая, лезешь?
- Пусти, голубчик, я к царю-батюшке...
- Царь-государь нынче заморских гостей принимает, ему некогда.
- Да как же, голубчик, некогда! Я, старая, сто верст пешком шла, вконец замаялась, а ты говоришь - некогда. Доложи, голубчик, царю, что пришла, мол, старуха Алена, серьезный разговор с царем вести - он примет.
Засмеялся воин и пропустил Аленушку в царский дворец. Вошла она и дивится - все полы серебряные, стены золотые, а потолок алмазами горит.
Вошла Аленушка в тронную залу и обмерла - сидит царь Ирод на троне, а кругом заморские гости мудреные речи ведут, и свиты царской видимо-невидимо, все в дорогих одеждах, в жемчугах да в алмазах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17