Я ходил и радовался, радовался каждой расстегнутой пуговице на своем пальто, лужам, солнцу, следил за ее успехами. И страшно вдруг полюбил Маяковского. Почитав дома немного его стихов, я больше не мог: захлебывался - и выбегал во двор, чтобы отдышаться!
В Москве были первые дни поэзии, и я пошел на площадь Маяковского. Стояла деревянная трибуна с поэтами, площадь вся была полна народу. И я стоял на подножке автобуса "Книги", тянул шею за Евтушенко, которого все скандированием вызывали из толпы. А потом, уже просто, как всегда по субботам, у нового памятника Маяковскому все, кто хотел, читали стихи. И я слушал, остриженный наголо в честь любви к своему поэту. А потом посмотрел вдруг на часы: ого! - одиннадцать уже! Я стал пробираться, маленький, из молодой толпы слушавших, удивленных: чего это я там так долго делал?..
Я никогда не чувствовал себя маленьким.
То есть я, конечно, знал, что сейчас мне пять лет, а вот сейчас десять. Но мне от этого было не легче. Я знал это точно так же, как теперь знаю, что мне двадцать два. Это была моя необходимая естественная жизнь то, что меня называют мальчиком в троллейбусе, когда просят оторвать билетик, чтобы самой не вставать и чтобы место не пропадало...
Вам - пятьдесят четыре года? А мне - тринадцать. Вот и все. Разве только проблем в моей голове было, мыслей пробегало - больше.
Книги, живые книги. Тогдашние книги (хоть они и сейчас стоят на полке). Очень особенные. Со своим характером.
"Конек-Горбунок". Любимая. Возлюбленная. Единственная. Прекрасная (всеми своими чертами). Черноокая.
"Сказки братьев Гримм". Толстая. Растрепанная. Зачитанная. Загадочная (тайны в ее толще). Страх.
В метро мне казалось, что там только один рельс, я был в этом уверен. Меня к краю платформы не подпускали, и ближний рельс я никогда не видел.
Но представляете, с каким чувством я ездил в вагоне?
Вся окружающая жизнь в детстве полна голосов, звуков, запахов, как лесная поляна в знойный летний полдень.
(Потом все это выключается, остается одно изображение.)
Можно было идти по дороге, а после сесть на корточки и долго-долго ее рассматривать...
Все живое, все движется, и неизвестно, куда пойдет, и, может, на тебя. И солнце светит.

1 2 3 4 5 6 7 8