Тащить на себе.
И если в первом классе нам давали совсем маленькую норму по сбору этого самого металлолома, то потом она постепенно выросла и сейчас, в шестом классе, нам надлежало собрать ни много ни мало - целую тонну. Для шестнадцати человек это многовато.
Мы уже представляли, как будем тащить из лесу эту треклятую тележку, как нам будет тяжело, сколько раз нам придется ходить в лес, пока мы наберем эту чёртову тонну металлолома.
Но судьба сжалилась на нами.
Спасение явилось к нам, шестиклассникам, в образе серого осла.
Просто, Валёк однажды пришел в школу и радостно объявил, что его родители купили ослика. Он сказал нам это совершенно "без задней мысли".
- Смешной, такой! - сказал Валёк.
Смешной? Смешной Юрий Никулин, а ослик не смешной. Он сильный.
И мы сразу поняли, что это - дар небес.
- Скажи родителям, пусть они дадут нам ослика для сбора металлолома!
Валёк смутился.
- Не жмись! На ослике мы сделаем норму за два раза!
Мы навалились на него дружно, всем классом. Валёк пообещал, что поговорит с родителями.
Утром мы все пришли в школу в некотором волнении.
Валёк задерживался. Он пришёл последним. Нарочно, что ли?
Но когда он вошёл в класс, то уже по одной его ликующей физиономии нам стало всё ясно, и мы, не спрашивая ни о чём, дружно заорали: "Ура!".
Хотелось, конечно, и подтверждения от первоисточника.
Наше "ура" стихло и Валёк, покраснев от волнения, тихо сказал:
- Разрешили.
Мы вздохнули облегчённо.
В субботу, после уроков мы сбегали домой и переоделись.
Настроение было приподнятое, словно праздник какой.
Задние ворота школьного двора открылись и перед нашими взорами предстал Валёк, ведущий за уздечку нашего помощника, нашу надежду.
Словно Ходжа Насреддин.
Мы обступили нашего спасителя. И его счастливого владельца.
Серое, длинноухое создание стояло молча, слегка шевеля большими ушами.
Вот он какой!
Ослик, и правда, был немного смешон. Вроде, похож на лошадь, но не совсем. Он был... Он был толстозадым!
Я осторожно положил руку на его спину. Шерсть ослика была короткая и жесткая.
У него были большие, печальные глаза.
- Как его зовут? - спросила Танечка. - Никак, - смутился Валёк. - Что значит - "никак"? - Ещё не придумали имени. - Назовём его Вовой, - предложил я.
Неожиданно ослик поднял голову и издал громкий вопль.
"Иа-иа-иа!"
Мы рассмеялись.
- Слышишь, Валёк, он рад такому имени, - сказал я. - Слышу, - пробурчал Валёк.
Ослик снова закричал.
Мы опять засмеялись.
Нет, он нам определенно нравился! Мы все стали трогать его спину и уши. Ослик позволял нам такие фамильярности.
Но нужно было заниматься и делом.
Мы долго соображали, как сотворить единую конструкцию из ослика и тележки. Наконец, вроде, получилось, и мы поехали.
Процессия получилась очень веселая.
Впереди всех гордо шёл Валёк. Он вёл за уздечку нашего ослика. Ослик тащил тележку. Пустую.
С обеих сторон от тележки шли мы.
От радости хотелось петь.
В лесу мы хорошо нагрузили тележку. Мы знали место, где лежала гусеница от танка, которую прежде мы не могли притащить из-за её веса. Теперь, благодаря ослику, мы без особого труда одолели груз.
Мы были в восторге.
План сбора металлолома мы даже перевыполнили. Причём, мы впервые обошлись без бомб и мин.
Мы ездили в лес трижды.
Мы так самозабвенно помогали ослику тянуть тележку, что ему, похоже, пришлись по душе прогулки в лес в нашей компании.
Ослик стал нашим другом.
Мы так и называли его: "ослик Вова".
И он нисколько не обижался. А чего обижаться-то?
Потому что мы всегда приносили ему что-то вкусненькое. Надо сказать, что Вова был у нас почти постоянно под присмотром. Потому что его привязывали пастись недалеко от поляны, на которой мы играли в футбол.
Набегавшись до одури, мы подходили к Вове и общались с ним.
- Привет, Вова, - говорил Лёшка и хлопал ослика по спине. - Привет, отвечал я за Вову, - Принеси мне воды. - Упьёшься, Вова! - смеялся Лёшка. Принеси, сам попьешь и мне дашь, - продолжал я "речь ослика".
Лёшка шёл к колодцу, набирал ведро воды и приносил к нам. Мы сидели на траве, широко расставив ноги, слегка откинувшись и уперевшись руками за спиной. Вылитые бразильцы!
Только рядом с нами стоял ослик Вова. Но он, своим видом, никак не портил картину. В смысле "бразильцев".
Мы все жадно пили нашу вкусную колодезную воду. После футбола всегда сильно хотелось пить.
- Оставь Вове, верблюд! - говорили мы тому, который пил последним.
Можно было подумать, что от него, от последнего, зависело, сколько воды достанется ослику.
Однако, полведра воды у нас всегда оставалось.
Мы выливали её в корытце ослика, и он жадно и, как нам казалось, радостно пил свежую воду.
А вот теперь он должен был нас покатать.
Ну, чуть-чуть, до футбольных ворот и обратно.
Но каждого.
Помню, как я впервые вцепился в ослиную шею, ослик неторопливо побежал, а я боялся свалиться.
Ведь засмеяли бы!
Мы заметили, что Вова кричит своё "иа" в строго определенное время. По нему можно было сверять часы. Утром он горланил в семь часов, днём в три часа, затем, последний раз, в шесть вечера.
Говорят: "Упрямый, как осёл".
В какой-то мере это верно, но не совсем.
Просто, общаясь с нашим Вовой, мы убедились, что люди путают его способность стоять, как вкопанным, с тем, что они называют упрямством.
Например, мы играли в футбол.
Вова пасся неподалёку.
Нужно было подавать угловой.
И надо же было такому случиться, что Вова оказался прямо в том месте, откуда подается этот самый угловой. Жека взял мяч и подошел к Вове. Наверное, если бы Жека обратился к Вове по-человечески, то ослик, наверняка, отошел бы в сторону.
1 2 3