..
- Знаешь, мальчик, зачем я тебя ищу?.. - сказала мама. - Я сейчас уезжаю. Срочный вызов. На дальней ферме заболел человек... И нельзя его везти сюда, на месте нужен врач. Очень тяжёлый случай. А так получилось, что, кроме меня, некому... Проехать туда можно только на санях - машины не ходят.
- Это далеко, куда ты едешь?
- Кангаласы, семьдесят километров... Но кони у нас хорошие, так что не страшно.
Я опять посмотрел на гнедого и на пегашку. Как, интересно, хороших лошадей отличают от плохих? Вот меня бы спросили, я бы не сумел сказать...
- Ты слушай... Я всё дома приготовила, вечером дядя Федя даст тебе поужинать, а завтра, товарищи мужчины, сами будете управляться, обед разогревать... Утром борщ отлей в маленькую кастрюлечку и поставь в духовку, когда дрова уже прогорят. Понятно?
- Поставлю в духовку борщ, когда прогорят все дрова...
- Вот и будешь молодец! А где же твоя новая куртка? Ну-ка, сбегай надень - я хочу посмотреть. Дядя Федя по телефону мне сказал, что удачная попалась.
- Очень даже, очень удачная!
Но посмотреть ей не пришлось. Тётке Марфе надо было выйти на крыльцо и начать вовсю трезвонить!
- Ладно. Вернусь, тогда... - сказала мама.
- А когда ты?..
- Точно не знаю. Дня через два, через три.
- Ты смотри не замёрзни, - сказал я. - Семьдесят километров, а ты в пальто!
- Вот глупый! У меня же в санях лежит доха, широкая, длинная... Как я в неё завернусь, сразу похожа на медведицу. Когда поедем, я её надену. А если ноги замёрзнут, слезу и побегу за санями. Думаешь, я разучилась?
Она наклонилась поцеловать меня на прощание, но я увернулся, схватил её за руку и потряс. Придумала тоже... Нельзя при всех во дворе. Прохода потом не будет.
Я побежал в школу, но ещё из окна коридора посмотрел маме вслед. Было видно, как санки повернули обратно на площадь. Лошади быстро бежали, а пристяжная голову набок воротила. Мама сидела спиной ко мне, вся мохнатая, в чёрной дохе. И правда, настоящая медведица. В лесу встретишь такую испугаешься!
В дверях учительской показалась Вера Петровна, и я со всех ног кинулся в класс, чтобы успеть до её прихода сесть на своё место.
Была арифметика.
Вера Петровна обыскала глазами все парты, задержалась на моей и сказала:
- Я хочу проверить: Женя Савельев по-прежнему в ссоре с арифметикой или успел помириться? Вот он и пойдёт отвечать, а мы послушаем.
Может, она думала, что я опять буду стоять у доски, скобку подрисовывать и не знать, зачем надо в первом действии пятьдесят делить на два?.. Так нет, я не испугался! Стучал мелом по доске не хуже, чем твой Костя! Когда я всё решил и всё объяснил, Вера Петровна ничего не могла сказать. Смотрела на меня, покачивала головой, а я не понимал, о чём она думает. О чём думать, если человек всё правильно сделал?..
- Вот видишь, стоило тебе захотеть, и дело пошло на лад, - выговорила она наконец. - Другому за такой ответ я не задумываясь поставила бы пятёрку. Но тебе не могу - рано... Четвёрка! Если увижу, что ты не успокоился, не бросил заниматься, тогда получишь полный балл. А сейчас садись.
Ну, раз не может, пусть не ставит. И чего так долго было думать!.. С меня и четвёрки пока хватит. Костя пусть не воображает, что будет обсуждать меня! Такого ему не дождаться! Две двойки, одна четвёрка - будет восемь, если сложить. А спрашивала она меня три раза. Вот и получается в четверти почти что тройка.
На большой перемене Кристеп куда-то исчез. Я искал его по всем уголкам, но не нашёл. И вернулся в класс.
Дежурила Оля. Она стирала с доски решение задачи, которое я писал, уже только третье действие осталось. Вот соображаешь, пишешь, гадаешь, сколько тебе за ответ поставят, а потом ничего не остаётся!
- Я так испугалась, - сказала Оля, - когда она вызвала тебя!.. Сижу думаю: решит Женька или опять?.. Но ты сразу начал писать и объяснять. Знаешь, если бы я была учительница, я бы поставила пятёрку. Я так сколько заслужил, столько и получай. Правда?
Вот Оля говорит по справедливости. Но ведь отметки-то не она вписывает в журнал, а Вера Петровна...
- Подумаешь, задача! - сказал я. - Пусть она меня хоть каждый день вызывает, ничуть не страшно. Вчера я дома задачу сам составил...
Я Оле рассказал условие: про то, как мы втроём набивали патроны, и надо узнать, кто сколько набил. Ей понравилась задача. Она сказала, хорошо бы в учебнике такие помещали, тогда веселее было бы их решать.
- А с Костей ты больше не дрался? - спросила она. - Я видела в тот раз, как вы в коридоре схватились. Вот никогда бы не подумала! Ты с виду не очень-то сильный, а ловко дрался.
- Я с ним ещё хотел. Так, чтоб или он, или я... Только Костя не пришёл, когда я его ждал.
- Испугался?..
- Наверно, испугался.
Пока мы с ней разговаривали, Оля одной рукой продолжала вытирать доску, а другой поминутно поправляла косички. Они у неё ещё совсем короткие и торчат в разные стороны, как хвосты у зайцев. А всё-таки смешные эти девчонки! Потеряет какая-нибудь из них ленту и начинает стонать и ахать, словно это камера лопнула в футбольном мяче, когда ты гол забиваешь, или отсырели пистоны от пистолета...
Доска была мокрая и блестела, потому что в классе горел свет. Дни-то становятся короче и короче... После второго звонка Вере Петровне уже не видно, кто разговаривает на последних партах или на контрольной списывает у соседа.
Я раньше думал, что здесь зимой солнца не увидишь. Но это не так: в Ыйылы полярной ночи не бывает. Хоть ненадолго, а день наступает всякий раз. Значит, это ещё не самый край Севера.
Оля теребила в руках тряпку.
Несколько раз она хотела что-то сказать, но словно проглатывала слова.
- Чего ты? - спросил я.
- А вот хочу... Ты, Женя, не рассердишься, если я спрошу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37