Очевидно, стрелять в змею нельзя - можно попасть в пленницу. А вырвать силой тоже невозможно: Муська говорила, что, как только приближаются люди, удав угрожающе шипит и начинает медленно сжимать девочку своими страшными кольцами.
Семён в ответ на эти рассуждения зеленел от ярости: слова "невозможно" он не признавал. Можно было бросить девчонке платок и бутылку с таким лекарством, от которого змея сразу бы заснула: Настасьиному брату дяде Феде давали это нюхать, когда отрезали в госпитале ногу. Или накинуть на голову удава петлю - называется лассо.
В общем, бродя по лесопарку, мы выработали больше десяти отличных планов освобождения пленницы, пока не поняли: нет здесь ни удава, ни девочки. Нет толпы, нет поседевшей матери: мы просто не встретили ни одного человека в своих скитаниях по лесу. Но в то, что подруга врёт, Семён поверить не мог.
- Значит, уже спасли, - сказал он. - Жалко, не увидели. Ну, айда назад!
Но сначала Семён ходил "на мамино место". Меня он не взял.
- Ну тебя, - сказал он, - потом спать не будешь. Тётка Настасья как пойдёт сюда - так спать не может. Ты не дрейфь, это совсем близко: в случае чего крикнешь, я услышу...
Он вернулся через пятнадцать минут, и мы вышли на дорогу. А вскоре нам неслыханно повезло: сзади затарахтела полуторка. Мы замахали руками, закричали и даже зачем-то начали подпрыгивать. Полуторка остановилась, и мы мигом оказались в кузове. Там было несколько молочных бидонов и сидел смешливый парень, немногим старше нас. Всю дорогу парень потешался над нами:
- Удав? Держал девочку? Вот смехота! Да я тут два раза в день проезжаю, - молоко из совхоза вожу, - я бы не знал? Не было такого! Ну смехота!..
- Нет, было! - ожесточённо повторил Семён. - Наш дружок сам видел.
- Дружок? Сам? - сказал парень и снова захохотал. - А вот мы сейчас зайдём в зоопарк.
И он крикнул в кабину через заднее окошко, в котором стекло было выбито:
- Вась, притормози у парка, на минуточку.
Зоопарк давно был закрыт, но и мы, и наш новый знакомый отлично знали дыру, сохранившуюся в заборе у зарослей бузины ещё с довоенного времени. Мы побежали по совсем уже тёмным дорожкам к террариуму белому домику с большими окнами. За толстым стеклом среди камней мирно дремал удав...
Уже потом я узнала, что удав действительно убегал. В первый же тёплый денёк он обнаружил трещину в стене домика, ткнулся в неё головой, ветхая стена подалась, и узник неторопливо выполз на дорожку, но был тут же замечен. В этот утренний час по зоопарку гуляли лишь бабушки с внуками, они подняли крик, прибежал сторож и водворил беглеца на место, а дыру в стене заделал цементом и кирпичом. Но слух уже родился и пополз быстрее любой змеи, обрастая по пути диковинными подробностями... И весь город заговорил о сбежавшем удаве и его несчастной пленнице...
Мы расстались с Семёном у входа в зоопарк - ему надо было к вокзалу, мне - в центр.
Он протянул мне твёрдую свою ладошку и сказал:
- Ас той... подругой... ты не водись. Набрехать своим - это ж подумать только!
Он ушёл, а я побрела домой, обдумывая, что скажу Муське. На нашей площадке стояли соседи, дверь квартиры была полуоткрыта, и из неё тянуло запахом валерианки. Сердце у меня оборвалось: я уже много раз видела, что бывает в домах, куда приносят похоронную...
С воплем я ринулась в комнату. Окружённая соседями, там лежала моя мама.
Глаза мамы широко открылись, будто она увидела привидение. Она протянула руки - и через мгновение мы обе рыдали, обняв друг друга, но не от горя, а от счастья. Не было в нашем доме похоронной, не было! Сегодня утром мама впервые услышала про удава и его пленницу, а когда обнаружилось, что меня нигде нет, мама решила, что эта пленница я! Муська ей ничего не сказала...
______________________________________________________________________
ГЛУПАЯ ЛИТА
- Где ты пропадаешь? - крикнули Валя и Нана. И задохнулись. Поэтому дальше им пришлось говорить по очереди.
- Там... - сказала Валя.
- В клубе... - сказала Нана.
- Дают собак...
- Немецких...
- Их привезли...
- Ещё вчера...
Тут они, наконец, отдышались и крикнули в один голос:
- Беги же скорее!
И я понеслась. Я толкала прохожих, прыгала через лужи и канавки и не обращала ни малейшего внимания на красный и зелёный свет. Привезли, привезли, не обманули! Я давно уже была членом клуба служебного собаководства, но вот собаки у меня не было. Я и занятия посещала, и всякие поручения клубные выполняла... И всё мечтала будет и у меня собака, большая, умная, верная. И совершенно моя. Нина Ефимовна - руководительница нашей группы юных собаководов - как-то сказала, что к нам привезут собак из немецких питомников и будут раздавать членам клуба. По правде говоря, я не очень-то верила в эти разговоры. И вот привезли!
Задыхаясь, я влетела во двор клуба. И замерла. Я ожидала увидеть двор, полный злобных красавцев псов, но во дворе было тихо и пусто. Неужели я опоздала?
- Что же ты так поздно? - огорчённо сказала Нина Ефимовна. - Я за тобой ещё вчера девочек посылала. Видишь, только две собаки и остались. Да обе... - и она махнула рукой.
И тут я сквозь слезы разглядела двух больших собак, привязанных в самом конце узкой и длинной клубной комнаты. В правом углу лежал боксёр - раньше я видела таких собак только на картинках. Он был невероятно худой. В левом - возилась какая-то неказистая лохматая собака. "Наверное, беспородная", - мельком подумала я. Всё моё внимание было в правом углу. Какой красавец - тёмно-шоколадный, с курносой, в тяжёлых складках мордой и совершенно человечьими глазами.
- Я была на школьном огороде, - сказала я и вытерла слезы. - Нина Ефимовна, а что, боксёра нельзя? Я бы его выходила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13