Бабаев Эдуард
Я хочу видеть укротителя
Эдуард Григорьевич БАБАЕВ
Я Х О Ч У В И Д Е Т Ь У К Р О Т И Т Е Л Я
1
Неподалёку от нашего дома, на улице Южной, был зоосад. Я пропадал в нём целыми днями.
То, что я видел, казалось мне удивительным.
Орёл сидел на белом камне, надвинув на себя чёрные крылья, как бурку.
Волк ходил из угла в угол в своей сумрачной клетке, как будто он что-то забыл и никак не может вспомнить.
Пасть у бегемота открывалась, как саквояж. А губы у него были живые, розовые, нежные.
В научной библиотеке зоосада работал мой дядя, и меня к нему пускали в любое время. Хотя я ещё не умел читать как следует, я помогал ему расставлять на полках книги. Больше всего мне нравились басни с картинками.
Дома, просыпаясь, я слышал, как кричат павлины и обезьяны. Их голоса очень схожи.
А засыпая, слышал плач шакалов и рыканье льва - дикие звуки пустыни.
2
- Ты кто такой и зачем сюда ходишь каждый день? - спросил меня молодой нестрогий человек в светло-синем халате.
- Я здесь живу, рядом, - ответил я.
Он посмотрел на меня внимательно. Видно, ему хотелось поговорить с кем-нибудь не по делу, а просто так.
- Тебе что, нравится здесь? - спросил он.
- Нравится. Я привык.
- И я привыкаю...
Мы сели на скамейку возле бассейна с водоплавающей птицей. Здесь было прохладно, хотя и шумно. Утки-кряквы крякали, нырки ныряли...
Моего нового знакомого звали Сеня Зюкин. Он недавно вернулся из армии и собирался поступить в цирковое училище. А пока работал смотрителем у львов.
- Только фамилия у меня неподходящая, - сказал он. - Укротитель Сеня Зюкин! Смех... - Он посмотрел на меня своими спокойными зелёными глазами и спросил: - Вот твоя как фамилия, скажи?
Я сказал.
- Тоже не подходит, - задумчиво продолжал Сеня. - Я у всех спрашиваю. И всё не годится. Надо, чтобы звучало! Понимаешь? Это цирк!.. Про меня ещё, может быть, книжку напишут.
С тех пор я часто встречал Зюкина. Но не каждый день. Потому что он иногда болел. А болел он потому, что много закалялся и сильно простужался. Примет ледяной душ и заболеет. Поправится и говорит:
- Видно, надо повторить.
- Он упрямый, - говорила про него Зоя Пухова из медпункта.
Ледяной душ помог. Кожа на спине и на груди у Сени стала такая жёсткая, как на руках, и теперь ему не страшны были ни солнце, ни холод.
- Закаляйся и ты, - сказал мне Сеня Зюкин. - Ты что будешь делать, когда вырастешь?
- Я, может, книжку про вас напишу, - ответил я.
- Ну-ну, - протянул Сеня. - Посмотрим...
Читать я учился сам по табличкам на вольерах. Увидишь льва прочитаешь: лев; увидишь оленя - и прочитаешь: олень. Ещё лучше, чем по книге с картинками.
А Сеня Зюкин тем временем научился ходить на руках. Когда львица Дамаянти увидела, как он идёт по дорожке вверх ногами, она взяла своего львёнка за шиворот и утащила его в тёмный угол клетки и там спрятала за ящиками.
3
- Этого львёнка мы назовём Добряк! - сказал Сеня Зюкин.
Львёнок раскрыл пасть и попытался зарычать. Сеня сунул ему бутылку с молоком. Львёнок зажмурился и стал тянуть молоко через соску, цепляясь за горлышко и за рукав Сениного халата то одной, то другой лапой.
- Пей, пей, - говорил Сеня. - Расти большой и умный.
Добряк рос быстро.
Каждое утро Сеня водил его на прогулку по главной аллее. Иногда Добряк убегал вперёд.
Так было и на этот раз.
Я качался один на деревянных качелях. Время было раннее. В тени под деревьями дремала Ведьма, рыжая дворняжка. Днём она всё больше спала, а ночью ходила по всему зоосаду, за что её и прозвали Ведьмой.
Вдруг из-за поворота показался Добряк. Он заметил меня издали, бросился ко мне и полез на качели. Ведьма подняла голову и насторожилась. Я не знал, что мне делать. В кармане моей куртки были бутерброды, завёрнутые в бумагу. Добряк зацепил зубами свёрток и тянул его к себе.
Ведьма вскочила на ноги и зарычала. А Добряк уже навалился на меня своими тяжёлыми лапами.
- Сеня! - закричал я. - Сенечка!
Свёрток вывалился из моего кармана, и бутерброды рассыпались по земле.
Добряк, сильно качнув доску, спрыгнул с качелей. В ту же минуту Ведьма вцепилась зубами в его ухо. Добряк отбивался от неё, мяукал и рычал.
Теперь я испугался, что Добряк обидится на меня из-за этой Ведьмы. А подойти было страшно.
Сеня Зюкин бежал к нам, перепрыгивая через клумбы и размахивая руками. Ведьма сразу отпустила Добряка и зарычала на Сеню. Но он ей сказал:
- Ну знаешь! Это уж слишком! Ты моих львов не трогай!
Ведьма что-то проворчала в ответ и ушла в кусты.
- А ты чего испугался? - сказал мне Сеня. - Он же Добряк, мухи не обидит.
Добряк съел мои бутерброды и смотрел на меня, зажмурившись. Правое ухо, за которое его оттрепала Ведьма, слегка оттопыривалось.
- Да я-то ничего, - сказал я, собравшись с духом, - только у меня все пуговицы отлетели.
Пока Зоя Пухова пришивала пуговицы к моей куртке, Сеня рассказывал, какой номер он покажет на манеже.
- Я поднимусь с Добряком под купол цирка, - говорил Сеня. Понимаешь?
- Понимаю, - ответил я.
- Нет, ты послушай! Я поставлю два самолёта на карусель. Мы с Добряком сядем в машины, а они - круг за кругом - будут подниматься выше и выше!
Я ещё никогда не видел Сеню Зюкина таким. Он поднял правую руку, как бы приветствуя публику.
- Представьте! - продолжал Сеня, обращаясь ко мне и к Зое. - Цирк полон. У кассы, возле которой толпятся люди, висит объявление: "Билетов нет".
Зоя Пухова, опустив на колени мою куртку, молча и внимательно смотрела на Сеню.
- Но я хочу видеть укротителя! - сказала Зоя Пухова.
- Я тоже хочу видеть укротителя! - сказал я.
Сеня засмеялся.
- Это и есть настоящий цирк, когда все хотят видеть укротителя.
1 2 3