"Дешевле молчать", - решила я, потому что босоножки уже отправили на экспертизу на случай подпила, колготки тоже забрали оставив мне только одни дырки. На самолет - практически опоздала, так как уже давно было объявлено об окончании посадки. Вместо того, чтобы усаживаться в мягкое кресло авиалайнера, я сейчас торчала на табуретке в комнате милиции. Если лавина идет, то обязательно где-то рядом. Меня спасало только то, что Джонсон куда-то очень торопился и все время поглядывая на часы - бубнил, что его ждут государственные дела, что он без претензий к этой террористке, причем все время намекая о важности содержимого его багажа.
Вскоре меня отпустили из-за отсутствия заявления от пострадавшего. Джонсон Всенам, подписав какие-то бумаги, выскочил из комнаты милиции. Выйдя босиком, я оглянулась в надежде найти киоск, где могла бы приобрести какие-нибудь тапочки. Тут мой взгляд наткнулся на Карманкула. Насупившись, я отвернулась и зашагала в противоположную от него сторону.
- Ну, не обижайся, - услышала я сзади, - смотри, что я тебе купил. Я думаю, что тебе понравится, - и Карманкул, забежав вперед, открыл крышку коробки, на дне которой лежали замечательные удобные босоножки. Сердце мое стало медленно оттаивать. Взглянув на свои босые ноги, я присела на скамейку и стала обуваться. Пока я колдовала над застежками, Карманкул посвящал меня в тайну моего падения.
- Понимаешь, надо было во что бы то ни стало задержать Джонсона. Поэтому пришлось пожертвовать твоим каблучком.
- Я все ещё не понимаю, зачем надо было его задерживать? - удивилась я.
- Посол обманным путем завладел волшебным дипломатом Аяза, а Аяз опаздывал в аэропорт, так что пришлось помочь. Пока ты сидела в комнате милиции, а Джонсон вместе с охранниками находились рядом с тобой. Аяз проник в самолет.
Когда сказка закончится, тогда я тебя с ними познакомлю.
* * *
Когда объявили об окончании посадки на мой рейс, я, махнув Карманкулу на прощание рукой и схватив дорожную сумку, ринулась к таможенной стойке для прохождения регистрации.
Некультурно подвинув культурную очередь пассажиров, я гордо "предъявила" свои документы таможеннику. "Речкин" прочитала я на табличке, прикрепленной к лацкану пиджака. "Уж не родственник ли это великого спортивного комментатора", - подумала я, пытаясь успокоиться после пережитых событий. Пальчики мои дрожали, язык заплетался, глаза нервно подергивались.
Речкин вкрадчивым голосом поинтересовался:
- Наркотики, крутобаны, ценности, контрабанду, незаконный груз имеете?
- Нет, - затрясла я головой. "Интересно, - подумала я, - неужели он ждет ответа "Да".
- А почему вы дрожите? - зацепился он.
- Замерзла. У меня колготки порвались.
Взглянув на меня, он сквозь зубы процедил:
- Пройдемте со мной на личный досмотр.
- Что, опять проблемы? - возмутилась я. - Да меня только что проверяли.
- Очень хорошо, если другим можно, почему нам нельзя. Прошу вас, - указал Речкин на серую дверь
Процедура досмотра заняла не более пятнадцати минут. Все закончилось относительно благополучно, если не считать оторванных каблуков новых босоножек, отпоротой подкладки сумочки. Попрощавшись с милыми дамами и выйдя из комнаты досмотра, я обратилась к Речкину.
- Я не опоздаю на самолет?
- Нет, не опоздаете, - улыбнулся он, - вы вообще никуда не полетите.
Мои ноги задрожали, по телу побежали мурашки от холода и страха.
- Я не ослышалась?
- Это ваш паспорт? - показал он мне мой документ.
- Да, - закивала я головой.
- Вы уверены?
- Абсолютно.
- Подпишите, - пододвинул он мне бумагу.
- А в чем, собственно, дело? - возмутилась я. - Что за бумажки вы мне суете?
- Подпишите, это акт проверки вашего паспорта, - ласково успокаивал меня Речкин, - небольшая формальность.
Взглянув в бумагу и ничего не поняв, я гордо заявила:
- Я отказываюсь подписывать без адвоката.
- Вам же хуже. Своим некорректным поведением вы усугубляете ваше незавидное положение.
- Ничего не понимаю.
- Не родился ещё такой человек, который бы разобрался в нашем таможенном законодательстве. Хотя это так легко, как в сказке: "Корешки мне, вершки тебе". Нам права, вам обязанности.
- Давайте, отложим это дело до моего возвращения, нехорошо задерживать самолет.
- А самолет давно в воздухе. А вам предъявлено обвинение в незаконном приобретении паспорта. Где вы получили его? - потряс он перед моим носом красной книжечкой.
- По месту жительства.
- Так вот бланки этих паспортов вашим ЖЭКом не получались, а вот и справочка, - и Речкин сунул мне под нос какую-то бумажку. Буквы плясали злорадный танец, не давая себя прочесть.
- Ну как же... - растирая слезы, всхлипывала я, - ну как же... - пыталась что-то сказать в свою защиту. Но тут к стойке таможенника подошел Джонсон Всенам.
Брезгливо взглянув в мою сторону, он поприветствовал Речкина.
- Господин посол, а мне сказали, что вы через служебный вход выйдете, скрылся за улыбкой Речкин.
- Я с народом. Мой дипломат, паспорт, - протянул документы посол.
- Ой, что вы, что вы, ещё приезжайте, - замахал ручками Речкин, гордо стукнув штампом в декларации. - Привет вашей стране.
Взяв декларацию, Всенам обратился к Речкину:
- Что с этой женщиной? - подразумевая меня, спросил он.
- А так... нарушитель границы, контрабандист, - пренебрежительно махнув рукой, бросил Речкин.
- Я так и подумайт, - сказал Джонсон и сунул бумагу в кейс.
Через секунду декларация посла, вылетев из кейса, запорхала по залу.
- Это, кажется, ваша декларация, - воскликнул Речкин и бросился ловить бумажку.
- Какой возмутительный оплошность, - воскликнул Джонсон и подумал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23