«Ушел из-за невыносимой обстановки в семье, платил хорошие алименты, а через год Елена сама отдала ему дочь. Елена была в тот момент беременна от другого мужчины (женатого), с которым зарегистрировалась десять лет спустя. С Мариной мать встречалась не чаще двух раз в год. Девочка до семи лет воспитывалась у бабушки в Свердловске. Отношения с матерью у нее были неприязненные, хотя Михаил Королев ничего плохого о первой жене не рассказывал».
Он, конечно, не рассказывал – рассказывали газеты. Марине тогда было одиннадцать лет, она уже жила в Москве, в неприступном замке – как принцесса. Ее мать Елена сама бы не догадалась подать в суд. Она ведь давно знала, что Королев сильно разбогател: приезжала к дочери, на ее глазах росло их благосостояние, да и суммы, которые Королев ей давал, периодически увеличивались.
В девяносто первом, вскоре после возвращения дочери из Свердловска, она приехала в их новую квартиру на улице 1905 года. Елену поразило, что квартира четырехкомнатная и в ней пластиковые стеклопакеты, – она их много раз открыла и закрыла, удивляясь, что они совсем не пропускают звук. Потом долго стояла на кухне…
Елена молча осмотрела гарнитур, провела пальцем по доске – в направлении плиты, – и палец ни обо что не споткнулся, ничем не испачкался.
– А где холодильник? – спросила она.
– Он тоже встроенный, – сказала няня. – Смотрите, – и открыла деревянную дверь, за которой был холодильник необычного серебряного цвета. – А здесь, внизу, за дверцей посудомоечная машина.
Сейчас забавно вспоминать ту кухню: девять метров максимум, потому-то он и попрятал все эти механизмы за дверцы, но Елена была поражена.
Он приехал, когда она уже уходила, и по ее виду понял, что дела ее неважны. Королев давал ей четыреста долларов в месяц, хотя это она должна была платить алименты дочери – но сейчас ему стало ее жалко.
– Чем ты занимаешься? – спросил он.
– Дома сижу.
– Зря, Лена. Ты закончила пединститут…
– А ты знаешь, какие зарплаты у учителей?! Ты тут живешь и ничего не зна…
– Не обязательно учителем.
– А кем?! Тебе легко советовать! Мама болеет, у меня на руках ребенок, я совсем одна!
Тогда он купил ей туристическую фирму, его знакомый как раз продавал. Оказалось – выброшенные деньги. Елена не стала ничем этим заниматься, она вообще не была создана для работы – она хотела быть женой и матерью в небольшом уютном домике, но как назло именно способностей быть женой и матерью у нее не было. Она не умела следить за собой, уставала от забот, не любила любить, вечно тревожилась, не сели ли ей на шею. Ей бы родиться на двадцать лет раньше, она была бы обеспечена каким-то минимумом, который давала учительская профессия, да и муж, который мог бы составить ее счастье, имел бы в те времена минимум, достаточный для уютной жизни. Так получилось: Михаил Королев совпал со своим временем, а Елена – нет.
Впрочем, отец ее ребенка оказался оборотистым мужиком. Туристическую фирму он неплохо продал. Елена сказала об этом Королеву, когда приехала в следующий раз. Еще не в замок, но уже в загородный дом. В Малаховку. Во дворе там стоял надувной бассейн, дорожки были вымощены тротуарной плиткой, а ворота сами поднимались, скручиваясь в рулон. Дом был куплен готовым и Королеву не нравился. Тогда он уже знал, что переедет…
Из окна кабинета он увидел, как его первая жена остановилась, рассматривая бассейн.
Как получилось, что он, сам себе казавшийся героем эпоса, стал персонажем сказки? Роль золотой рыбки всегда представлялась ему благородной, величественной, но оказалось, она смешная и унизительная. Каждый раз он выполнял очередную просьбу, но каждый новый визит укрупнял требование.
Все закончилось, как у Пушкина: «Хочу быть владычицей морскою!» Вот что посоветовал просить ее новый муж…
Иван Григорьевич не выдержал – потянулся в ящик за сигаретами. Он знал, что не закурит, но ему было приятно потрогать пачку. Он слегка наклонился над ящиком.
Под столом с факсом что-то лежало.
Иван Григорьевич встал, подошел к столу, нагнулся.
Это была старая газета.
«Странно… «Известия» за 1999 год. Девочки не убираются, что ли? Да нет, вроде чисто… Газета открыта на предпоследней полосе. Кто читал это старье?» Тут дыхание его перехватило.
В самом низу страницы он увидел фотографию пожилого, но крепкого мужчины, который поднял руку, словно прощаясь. Под фотографией была подпись: «Утечка мозгов продолжается. Известный нейрохирург И. Турчанинов уехал в США по приглашению одного из американских научных центров. Он утверждает, что временно. Как долго будет продолжаться это время? Время, когда не ценится наука».
– Лена! – крикнул Иван Григорьевич секретарше. – Кто здесь был?
– Где? – по голосу было слышно, что она испугалась.
– В моем кабинете!
– Никого не было, Иван Григорьевич!
– Как это никого, Лена! Откуда здесь эта газета?!
«Неужели Иртеньев принес? – тут же подумал он. – Да нет, не может быть. Он бы мне сразу сказал».
– Я не знаю, Иван Григорьевич! Никого здесь не было! Вы же знаете, у нас охрана, а уж в ваш-то кабинет я вообще никого не пускаю!
«Вот дура! – пробормотал он, тыкая в цифру «3» на мобильном. – Впрочем, какая разница, заметила она кого-то или нет… Главное, что кто-то подбросил эту газету. Специально подбросил, чтобы показать, что он все знает…»
– Да-а, – протянул мужской голос в трубке.
– Ты же обещал мне, что это железно! – не представившись, злым шепотом произнес Иван Григорьевич.
– Что железно?
– Что этот чертов Турчанинов сидит в своей Оклахоме и страдает чуть ли не аутизмом!
– Ты чего разгорячился? – хмыкнул мужчина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12