Йохум Ланг вновь повернул ключ зажигания. На этот раз он включил дворники, чтобы видеть, что творится на улице. Такой уж денек выдался — дождь наверняка будет лить до самой темноты.
Все произошло неожиданно.
Он отчетливо услышал, как в больнице что-то глухо грохнуло. Резко повернувшись, он вперился взглядом в залитые дождем двери клиники, силясь хоть что-нибудь за ними рассмотреть. То был взрыв, он уверен. Этот звук ни с чем не спутаешь.
Он думал, что взрывов будет несколько, но ошибся.
В больнице снова наступила тишина.
В помещении было слишком светло. Эверт Гренс уже раз сто проклял лампы в прозекторской, где располагался их штаб. Он раздраженно пинал каталки и столы, которые попадались ему под ноги. Только что он слышал по рации взрыв, разнесший на куски человека, и отчаянный крик Свена. «Чертовы лампы, — думал он, — я больше не вынесу этого света, как бы их вырубить?» Он присел было, но тут же вскочил, бросился к Херманссон и Эдвардсону и повернул выключатель на стене.
Света и так достаточно, и Эверт с облегчением снова принялся расхаживать по прозекторской. Хотя бы несколько минут передышки. Без взрывающихся тел. Без этой гадины, которая угрожает людям. Хотя бы несколько секунд. Лампы, нервное напряжение, темнота, выключатели… Он должен думать. Размышлять. Чтобы двигаться дальше, ему нужно хорошенько подумать.
Он остановился в углу, где все еще стоял с наушниками в руках Бенгт Нордвалль, положил руку ему на плечо и произнес:
— Пора звонить снова.
Тряска закончилась так же внезапно, как и началась. Лиса Орстрём все еще сидела у кухонного стола. Она накрыла руку медсестры своей ладонью и спросила:
— Анн-Мари!
— Да?
— А где он?
— Около твоего поста. Честно говоря, он меня напугал. Не знаю уж чем, но… Сначала Ольдеуса кто-то забил насмерть, потом полиция рыскала по всему отделению целое утро… Это уже чересчур.
Лиса Орстрём молчала, уставившись на красно-белую скатерть. В дверь постучали. Она повернулась и увидела темноволосого полноватого мужчину с усами. Она успела заметить, как медсестра показала на него глазами и едва заметно кивнула.
— Извините, если помешал.
У него был мягкий голос и приветливая улыбка.
— Это вы меня искали?
— Да.
— В чем дело?
— Да я по личному вопросу… Можно вас на минуточку?
Она снова ощутила спазм в желудке. Смотрела на него и слышала внутренний голос, звавший ее бежать прочь отсюда. Чувствовала, как волнами накатывают на нее страх и гнев. Все это — наркоманские дела Хильдинга! Всю жизнь он ей искалечил и продолжает калечить даже после смерти!
Она покачала головой, помедлила с ответом, ощущая, как в животе от страха вновь разгорается пожар:
— Нет, я, пожалуй, останусь здесь.
Эверт Гренс велел звонить, и Бенгт потянулся за трубкой. Он выждал еще несколько секунд, чтобы окончательно прийти в себя после взрыва.
Во рту пересохло, он сглотнул, но это не помогло. Им овладели отчаяние и апатия. Может, следовало все рассказать? Он же знает, кто она такая.
Нет, не надо.
Не сейчас.
Вместо этого он, как и просил его Гренс, принялся набирать номер морга, но не успел: телефон зазвонил сам.
Он обернулся, посмотрел на Эверта, который кивнул ему и надел наушники, висевшие у него на шее.
Бенгт переждал два звонка и снял трубку:
— Да?
— Нордвалль?
— Да.
— Вы слышали?
— Я слышал.
— Теперь вам всем понятно?
— Понятно.
— Жаль, что для этого понадобилось убить заложника.
— Что вам нужно?
— Во-первых, я в переговоры не вступаю. Во-вторых, не вздумайте вломиться в морг, иначе тут все взлетит на воздух.
— Мы это поняли.
— Люди облеплены взрывчаткой, морг тоже.
— Лидия, если вы сохраните спокойствие, я уверен, мы сможем договориться. Но нам надо знать, чего вы хотите.
— А это я скажу потом.
— Когда?
— Позже.
— А сейчас?
— А сейчас ты идешь сюда.
Теперь он понял, зачем она захватила заложников. На самом деле он знал это с самого начала. Ему стало тошно, страх и отчаяние сменились чем-то другим, чего раньше он никогда не испытывал, — смертной тоской.
Он закрыл глаза и продолжил:
— Что вы имеете в виду?
— Мне тут тяжело смотреть за заложниками и бегать по всему моргу — играть с вами в телефонные игры. Так что давай-ка иди сюда. Мы тут будем говорить по-русски, и ты сам будешь им звонить.
Бенгт Нордвалль тяжело дышал. Эверт Гренс слушал их разговор, но ничего не понимал, Свен же все еще прятался за углом перед дверью морга.
Нордвалль быстро объяснил, чего она требует, и Гренс энергично замотал головой.
Ну уж нет.
Ни за что.
Двое полицейских обходили Южную больницу по периметру и заметили автомобиль на стоянке у главного входа. Новехонький, дорогущий, а припаркован неправильно: два колеса на тротуаре. Сзади трудно разглядеть, что там в салоне, однако сквозь залитые дождем стекла им удалось различить человека на пассажирском сиденье. Место водителя не занято. Они подошли к автомобилю, встали с двух сторон и постучали в окно:
— Здесь нельзя парковаться.
Из машины на них смотрел здоровяк с неестественно бронзовым загаром и лысой башкой. Он молча улыбался.
— Район оцеплен, здесь нельзя находиться.
Он по-прежнему улыбался и молчал.
Полицейскому, стоявшему ближе, надоело разговаривать, он обернулся к своему напарнику, чтобы убедиться, что тот готов перейти к делу, и произнес:
— Ваши права.
Детина на пассажирском кресле даже не пошевелился, как будто и не слышал или еще не решил, как себя вести.
— Ваши права. Быстро.
Он тяжело вздохнул.
— Конечно.
Достал бумажник из заднего кармана и протянул полицейскому права. Тот, облокотившись на дверь машины, заговорил по рации:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94