Она помнила и паром «Стена Балтика», и как страх смерти заглушает естественное желание закричать, позвать на помощь.
Внезапно один из них упал головой вперед.
Один из студентов-медиков потерял равновесие и выпал из круга, который они образовали. Пять человек на коленях вокруг стола с мертвецом.
Лидия резко направила на него пистолет.
Он лежал в неудобной позе, уткнувшись лицом в пол, колени по-прежнему на полу, руки крепко связаны за спиной. Он плакал от страха. Он никогда раньше ни о чем таком не думал: жизнь как-то шла сама собой, происходили в ней разные события. А теперь он увидел, что она может прерваться. Прямо здесь и сейчас, а ведь ему только двадцать три, и так хотелось жить… Его трясло.
— On knee!
Лидия приблизилась к нему вплотную и приставила к затылку пистолет:
— On knee!
Он медленно поднялся и снова встал на колени, все еще рыдая: слезы текли по щекам.
— Name!
Он молча смотрел на нее.
— Name!
Он не мог отвечать, слова застревали у него в горле.
— Name!
— Йохан.
— Name!
— Йохан Ларсен.
Она наклонилась к нему, крепко прижала дуло к его лбу. Как те мужчины на пароме.
— You on knee! If again. Boom! — сказала она.
Он стоял на коленях не дыша, из последних сил держа спину прямо. Он не мог унять дрожь, пока наконец струйка мочи не потекла у него по правой ноге, намочив брюки. Но он этого даже не заметил.
Лидия взглянула на каждого из них. Они по-прежнему не смотрели ей в глаза. Не смели. Она подняла с пола пакет с логотипом ICA, вытащила сверток с пластитом и детонаторами. Подошла к небольшому столу из нержавеющей стали и принялась разминать бежевую массу той же рукой, в которой держала пистолет. Половину она тоненькой колбаской прилепила по периметру двери, а вторую — прямо на людей, которые покорно стояли на коленях. У каждого на затылке и плечах теперь было немного смерти бежевого цвета.
Здесь она пробыла уже почти двадцать минут. А до этого минут десять добиралась до морга из своей палаты.
Она понимала, что ее исчезновение наверняка уже заметили.
Понимала, что в полицию уже наверняка позвонили.
Понимала, что ее ищут.
Лидия подошла к студентке. Той самой, что была так похожа на нее саму — и возрастом, и ростом, и телосложением, и светлыми с рыжинкой волосами средней длины.
— Police!
Лидия показала мобильный телефон, который вытащила у одного из них из кармана, повертела им прямо перед носом у девушки. Потом положила руку на взрывчатку, которой было облеплено плечо студентки, напоминая о том, кто здесь хозяин, и развязала ей руки.
— Police! Call police!
Девушка не знала, как поступить. Она боялась неправильно понять, сделать что-то не то. И беспокойно оглянулась, ища поддержки у седовласого.
Он, как и в прошлый раз, сказал намеренно спокойно, не выдавая своего страха:
— Она хочет, чтобы ты позвонила в полицию.
Студентка кивнула: она наконец поняла, что от нее требуется.
Седовласый заставил себя так же спокойно произнести еще несколько слов:
— Давай. Звони. Набирай один-один-два.
У бедняжки дрожали руки, она уронила телефон на пол, подняла его, принялась набирать, ошиблась, извинилась, метнув испуганный взгляд на Лидию, и в конце концов нажала правильные цифры: один-один-два. Лидия услышала щелчок соединения, довольно кивнула, взяла у девушки трубку и прижала ее к уху седовласого.
— Talk!
Врач кивнул. Он ждал, когда ему ответят. Его лоб покрылся испариной.
В комнате стояла полная тишина.
Так прошла минута.
Затем в трубке раздался голос дежурного.
Врач произнес:
— Соедините с полицией.
Он сидел тихо, ждал. Лидия стояла рядом, держа телефон. Остальные или зажмурились, или, наоборот, испуганно уставились в пол перед собой.
В трубке снова раздался голос.
Седой заговорил:
— Меня зовут Густав Эйдер. Я старший врач Южной больницы. В настоящий момент я нахожусь в морге нашей больницы, в цокольном этаже. Вместе со мной четверо студентов. Нас взяла в заложники молодая женщина, вооруженная пистолетом. Она одета в белый халат, как у пациентов больницы. У нее также есть нечто… я думаю, что это пластит, взрывчатка. Она прилепила ее к нам.
Студент, не справившийся с равновесием, тот самый Йохан Ларсен, который в истерике свалился на пол, закричал:
— Семтекс! У нее семтекс! Больше полкило! Если сдетонирует, тут черт знает что будет!
Лидия навела на него пистолет, но потом опустила.
Она услышала слово «семтекс», а по его безумному виду поняла, что он знает, что это такое. Итак, одно дело сделано. В полиции все поняли. Теперь следующее.
Она вырвала из своего блокнота листок и положила перед седовласым. Трубку она все еще держала у его уха. И жестом приказала ему прочитать.
Он так и сделал.
— Вы поняли?
Голос в трубке коротко буркнул что-то утвердительное.
— Эта женщина хочет, чтобы я прочитал вам, что написано у нее на листке, видимо, вырванном из блокнота. Там одно имя — Бенгт Нордвалль. И все.
Голос в трубке попросил повторить.
— Бенгт Нордвалль, больше там ничего нет. Почерк разобрать сложно, но я уверен, что читаю правильно. Она говорит с нами по-английски, его тоже сложно понять. Я думаю, она из России — вероятно, из стран Балтии.
Лидия отняла трубку от его уха.
Она услышала, как он назвал имя.
Она также услышала слово «Балтия».
Она была довольна.
Бенгт Нордвалль смотрел на небо. Какое пасмурное. «Все лето льет», — вздохнул он. Надо набраться сил, расслабиться, чтобы быть во всеоружии. Ведь впереди еще осень, когда уже в середине октября народ разбредается по квартирам, устав от всего на свете, кроме себя.
Было тихо. Только капли барабанили по тенту.
Лена сидела рядом и, как обычно, читала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94