ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Алексей объясняет:
– Мой сотрудник поедет с вами и заберет бриллианты.
В ту же секунду я бросаюсь в сторону и, схватившись за перила и повиснув над водой, накреняю сходни. Русский пролетает мимо меня.
Закинув здоровую ногу на палубу, я поднимаюсь. Алексей смотрит, как русский барахтается, пытаясь удержаться на плаву.
– По-моему, он не умеет плавать, – замечаю я.
– Некоторые люди не способны учиться, – равнодушно бросает Алексей.
Я снимаю с мачты спасательный круг и кидаю в воду. Русский прижимает его к груди.
– Последний вопрос: откуда вы знали, где выкуп попадет в реку? Вас кто-то должен был предупредить.
Алексей складывает губы в гримасе, но его взгляд пуст.
– У вас есть время до завтрашнего утра, чтобы вернуть мои бриллианты.
34
Али спит в переплетении трубок, несущих в ее тело необходимую жидкость, дающих ей возможность жить. Через определенные промежутки на смену предыдущему приходит новый пакет обезболивающего. Время измеряется этими промежутками.
– Вам нельзя оставаться, – говорит медицинская сестра. – Приходите утром, когда она проснется.
Коридоры больницы почти пусты. Я иду в комнату для посетителей, сажусь на стул и закрываю глаза. Как жаль, что мне не удалось объяснить все Алексею, но его ослепила собственная ненависть. Он не верит, что Микки жива. Он думает, что люди воспользовались его слабостью – его семьей.
Я вспоминаю Люка и думаю о том, что, возможно, Алексей прав. Даж до сих пор не может пережить потерю своей семьи. Я переживаю за Клэр и Майкла и ломаю голову над тем, в чем именно ошибся, строя наши отношения. Если бы нам было все безразлично, было бы легче.
У меня болят все мышцы, словно организм борется сам с собой. В голове толпятся призрачные образы, мне мерещатся тела, сброшенные в реку или смытые в канализацию. Потом наступает очередь Кирстен.
В окна ломится темнота. Я смотрю вниз, на улицу, и чувствую тоску по деревне. Ритм городской жизни устанавливается пневматическими дрелями, светофорами и расписаниями движения поездов. Я почти не замечаю смены времен года.
Рядом со мной на стекле появляется еще одно отражение.
– Так и думал, что найду вас здесь, – говорит Джо, усаживаясь рядом и закидывая ноги на низкий столик. – Как прошла встреча с Алексеем?
– Он не стал меня слушать.
Джо кивает.
– Вам надо поспать.
– Вам тоже.
– Отосплюсь после смерти.
– Так говорил мой отчим. Теперь у него предостаточно времени для сна.
Джо приглашает меня сесть на диван напротив.
– Я думал.
– И?…
– Полагаю, я догадался, почему это расследование для вас так важно. Когда вы сказали мне, что случилось с Люком, вы рассказали не всю историю.
Я чувствую, как в горле у меня что-то застревает. Даже если бы я захотел, я бы не смог говорить.
– Вы сказали, что он ехал на санках один. Ваш отчим уехал в город, а мама красила простыни. Вы сказали, что не помните, что делали сами, но это неправда. Вы были с Люком…
Я снова вижу тот день. Толстый слой снега укрыл землю. С вершины холма была видна вся ферма, вплоть до телеграфа на реке и флюгеров на аэродроме.
– Вы за ним присматривали…
От него пахло печеньем. Он сидел у меня между коленей, завернутый в мою старую куртку. Он был таким маленьким, что мой подбородок лежал у него на макушке. На нем была старая шапка с мохнатыми ушами, отчего он напоминал щенка Лабрадора.
Джо объясняет:
– Когда мы были в пабе, перед тем как найти машину Рэйчел, я стал описывать ваш сон. Я сказал, что вы представляете себе, как спасаете Люка, как находитесь там, на реке, едете на санках по холму, упираетесь ботинками в снег, чтобы остановиться до того, как подъедете к пруду. Тогда-то я и должен был понять. Это был не сон – это была правда.
На кочке санки подбросило верх, и Люк зашелся от смеха: «Быстрее, Янко! Быстрее!» Он цеплялся за мои колени, упирался мне в грудь. К концу склон стал менее крутым, впереди замаячил забор: сетка, натянутая между кольями. Мы ехали быстрее, чем обычно, из-за большего веса. Я спустил ноги, чтобы остановиться, но мы врезались в забор слишком сильно. Только что он был у меня в руках – и вот я обнимаю воздух.
Под Люком подломился лед. Он сверкнул бриллиантами и рассыпался на треугольники и острые осколки. Я бросился за братом, кричал, наклонялся все ниже и ниже. Если бы только я мог схватить его за волосы, если бы дотянулся до воротника, с ним было бы все в порядке. Я мог его спасти. Но было слишком холодно, и пруд оказался слишком глубоким.
Прибежал отчим. Он зажег прожектор от тракторного мотора и перекинул через пруд мостки. Он стучал по льду топором, опускал руки в воду, нащупывая дно. Я наблюдал за ним из окна спальни, молясь, чтобы Люк каким-то чудом спасся. Никто ничего не сказал. Это было излишне. Вина лежала на мне. Я его убил.
– Вам было двенадцать. Произошел несчастный случай.
– Я его потерял.
Вытирая мокрые щеки, я трясу головой и проклинаю Джо. Что другие люди знают о вине? Джо встает и протягивает мне руку:
– Пойдемте отсюда.
В его глазах я не выгляжу хуже, чем раньше, но наши отношения уже никогда не будут прежними. Жаль, что он не оставил эту тему в покое.
Мы ничего не говорим по пути в офис. В дверях нас встречает Рэйчел. Она проработала всю ночь.
– Возможно, я кое-что нашла, – говорит она, пока мы поднимаемся по лестнице. – Я вспомнила, как во время суда над Говардом Кирстен мне кое-что рассказала. Мы говорили о свидетельских показаниях, и она сказала, что однажды ее вызывали как свидетельницу во время суда над ее подругой.
– Какое обвинение было предъявлено?
– Не знаю. Имени она тоже не назвала.
Я поднимаю трубку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109