Вечер был теплым, и цветы благоухали как-то по-особенному. Дебра медленно пошла по дорожке, иногда закрывая глаза, чтобы лучше различать запахи, испускаемые «Могилой Адониса». Она не сразу подошла к цветущей клумбе, а остановилась в десятке метров, у старой скамьи. Сев на нее, Дебра любовалась цветами, ловила их последние краски, угасавшие в опускающейся темноте, подобно затухающему, очагу. По одному исчезали голубенькие, зеленые, желтые, оранжевые язычки цветочного костра.
В какой-то момент она мысленно вновь увидела фантом Виолетты, явившийся ей в день прибытия. Настоящий призрак или галлюцинация? Сейчас она ни в чем не была уверена. Все казалось нереальным в наступившей темноте, пропитанной колдовскими ароматами.
Она никогда не встречала Виолетту в жизни. Та умерла, когда Дебре было семь лет. Но, насмотревшись на портрет в этот исключительный вечер, она действительно видела ее живой, во плоти, — как та снует по лестнице, хлопочет на веранде, в саду, склоняется над цветами… Хотела ли и в самом деле погибшая дать ей понять что-то? Несомненно. Но не то, о чем думал Питер…
Дебра долго вглядывалась в «Могилу Адониса», постепенно исчезающую, поглощаемую мраком. Она так упорно думала о покойной, что ей показалось, она видит темный силуэт, на котором различались только глаза… Большие голубые глаза, мерцающие в темноте…
Услышав сзади приглушенные шаги, Дебра вздрогнула. Она прислушалась. Звук шагов стал отчетливее. Медленно повернув голову, она окаменела от страха, различив направляющуюся к ней тень.
Виолетта? Нет, такое невозможно… Она не видела ее глаз, лишь черный силуэт, выделявшийся на освещенном желтоватым светом фоне веранды. Кто же это? Некое имя пронзило мозг, и Дебру охватил ужас. Имя это было неотделимо от светлых кругов, которые плыли от веранды. Губительные желтые завитки наполнили ночную тьму с явным намерением обрушиться на нее, схватить, крепко стянуть и потащить к Рою Жордану.
— Рой, нет! — крикнула она, резко встав со скамьи.
— Рой? — переспросил знакомый голос. — О ком ты, дорогая?
— Питер, это ты? Боже! Как ты меня напугал! Но что ты тут делаешь?
— Пришел к тебе, милая.
Питер обнял ее. Дрожь постепенно утихла.
— Меня совесть загрызла, — сказал он. — Пришел извиниться за тон, которым я с тобой говорил. Не знаю, что со мной происходит в последнее время… Я чертовски нервничаю…
— Тебя измучило то старое дело.
— Наверно. Чувствую, что разгадка где-то рядом, что я ее схватил, однако в последний момент она ускользает меж пальцев… А скажи-ка, Дебра, Рой — это кто?
Уткнувшись в его плечо, она пробормотала:
— Один человек, которого я всеми силами пытаюсь забыть.
Питер глубоко вздохнул, потом спросил:
— Он был груб с тобой?
— Не в том смысле, в каком ты думаешь. Но я предпочла бы жить с грубияном, нежели с таким человеком, как он, который… Не желаю больше говорить о нем. Хочу забыть его навсегда.
— Понимаю, дорогая. Не вернуться ли нам в дом?
— Нет, мне хочется побыть здесь. Все равно я не усну… Мне показалось, что я видела Виолетту как раз перед твоим приходом.
— Вот как? — удивился он с пробудившимся интересом. — И где же?
— Там, возле «Могилы Адониса».
— Ты опять увидела ее призрак?
Дебра неопределенно пожала плечами:
— Может быть, но не обязательно ее…
— Тогда чей?
— Чей? Да здесь полно призраков, Питер! Ты так и не понял? Души всех убиенных в этом месте продолжают неотступно преследовать Марфорд и приносить несчастья его жителям! Кстати, если Ян Гарднер невиновен, не могла ли одна из этих блуждающих теней убить его жену?
От дуновения ветра зашелестела листва старого дуба, возвышавшегося за скамьей. По телу Питера тоже пробежала дрожь. Мужчина завертел головой, всматриваясь в темноту. Не менее, чем слова Дебры, встревожила его благоуханная волна, накатившая с «Могилы Адониса».
— Разве следствием не установлено, что такое преступление могло быть совершено какой-то сверхъестественной силой?
— Я отказываюсь в это верить, — произнес он, впрочем, не очень убежденно. — Злой дух не способен рассчитать все так хладнокровно.
Дебра тихо отозвалась:
— Я тоже, Питер. Но я чувствую его присутствие…
Миссис Миллер засиделась. Часы уже пробили полночь, а она все еще оставалась в кресле гостиной, глядя в открытое окно. Мерзлячка, сейчас она не чувствовала ночной прохлады. Миссис Миллер задумчиво смотрела на темную полосу изгороди, прочерченную под усеянным звездами небом, предвещавшим на завтра погожий денек.
«Погожий денек»? — с горечью подумала она. После разговора с гостями она в этом усомнилась. Она больше не могла не действовать, держать язык за зубами. Завтра же надо предупредить власти. Когда разговор зашел о влиянии времени на личность, перед ней прошла череда знакомых лиц с «взглядом, который не меняется». И вдруг откуда-то из глубин памяти возник некий взгляд, устремленный на нее.
Там, куда она смотрела, миссис Миллер видела эти два глаза. Поверхностный наблюдатель нашел бы их несколько тусклыми, однако при ближайшем рассмотрении в них можно было обнаружить страшное посвечивание, отблеск неприкаянной души.
Миссис Миллер очень хотелось ошибиться, но ее опыт и знание человеческой натуры оставляли мало надежды на это. Этой ночью она заупрямилась, убедила себя, что ее преклонный возраст влияет на рассудок, заставляя везде видеть зло, как только на жизненном пути встречалось что-то выходящее за рамки обыденности.
Свет из окна гостиной падал на лужайку. Светлый прямоугольник растянулся до изгороди и смутно обозначал рельеф. Непонятная дрожь пробежала по телу миссис Миллер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64