ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Змея переплыла через пруд, поднялась на берег и поползла вдоль него. Ее глаза напоминали яркие черные бусинки, а рассеченный язычок колебался наподобие пламени, указывая дорогу, по которой надо идти.
Предположение и воображение — это помеха для истины. Ум, занятый спекулятивными предположениями, никогда не сможет познать красоту того, что есть ; он опутан сетью собственных образов и слов. Как бы далеко ни уносился он в своем воображении, он все еще остается в тени собственной структуры и никогда не может видеть то, что вне его. Сенситивный ум — это не тот ум, который занят воображением. Способность создавать образы ограничивает ум; такой ум привязан к прошлому, к воспоминаниям, что делает его тупым. Лишь спокойный ум сенситивен. Накопление в любой форме — это бремя; а как может ум быть свободным, если он обременен? Только свободный ум сенситивен; это та открытость, которая не взвешивает, не предполагает, не знает. Воображение и предположение препятствуют открытости, сенситивности.
Он сказал, что провел много лет в поисках истины, побывал у многих гуру и учителей. Продолжая свое паломничество, он остановился здесь, чтобы выяснить некоторые вопросы. Это был acкет бронзовый от загара и исхудавший от своих странствований; он отказался от мира и покинул свою далекую родину. Практикуя определенные упражнения, он с большими трудностями достиг сосредоточения и приобрел власть над желаниями. По профессии ученый, он всегда мог привести цитату, легко подыскивал аргументы и быстро делал выводы. Он изучил санскрит, звучные фразы которого ему легко давались. Все это придавало его уму известную остроту; но ум, который искусственно отточен, теряет гибкость и свободу.
— Для того, чтобы понимать, делать открытия, не должен ли ум быть свободным с самого начала? Может ли ум, который подвергается дисциплине и подавлению, когда-нибудь стать свободным? Свобода — не конечная цель. Она должна существовать с самого начала, разве не так? Ум, который подвергается дисциплинам и контролю, обладает свободой лишь в рамках своего образца; но это не настоящая свобода. Цель дисциплины — сообразоваться с образцом; ее путь ведет к известному, а то, что известно, никогда не обладает свободой. Дисциплина со своим страхом — это алчное желание достижения.
«Я начинаю сознавать, что во всех этих дисциплинах есть нечто в корне неправильное. Хотя я потратил много лет, стараясь придать моим мыслям форму, соответствующую желаемому образцу, тем не менее я вижу, что никаких достижений у меня нет».
— Если средство достижения — это подражание, то и результат должен быть копией. Средства формируют результат, не правда ли? Если уму с первых же шагов придается та или иная форма, то и в самом конце он обусловлен этой формой. Может ли обусловленный ум когда-либо быть свободным? Средство есть результат; это не два отдельных процесса. Думать, что с помощью ложных средств можно достичь истины — это совершенная иллюзия. Когда средства — это подавление, тогда и результат также неизбежно окажется продуктом страха.
«У меня смутное чувство того, что любая дисциплина не соответствует поставленной задаче, хотя я сам продолжаю упражняться в ней. В настоящее время эта дисциплина является для меня подсознательной привычкой. С детских лет мое воспитание было процессом подчинения, а подчинение дисциплине стало почти инстинктивным с тех пор, как я надел это одеяние. Большинство книг, которые я прочел, все гуру , у которых я был, предписывают контроль в той или иной форме. И вы не представляете себе, какое значение это для меня имело. Вот почему то, что вы говорите, кажется мне почти кощунством и вызывает во мне настоящий шок; но, по-видимому, оно истинно. Потеряны ли зря годы моих исканий?»
— Они были бы потеряны, если бы та практика, которой вы следовали, встала на пути понимания и готовности воспринять истину; иными словами, если бы вы не проявили мудрого наблюдения и глубокого понимания этих препон. Мы настолько отгородились от всего в наших собственных фантастических построениях, что большинство из нас не отваживается прямо посмотреть на них и на то, что кроется за ними. Само стремление понять уже есть начало свободы. Итак, в чем же состоит ваша проблема?
«Я ищу истину, а средством для достижения цели выбрал разнообразные виды дисциплины и практики. Мой глубочайший инстинкт побуждает меня искать и найти; ничто другое меня не интересует».
— Начнем с того, что находится близко, чтобы уйти далеко. Что вы понимаете под исканием? Стремитесь ли вы найти истину? Можно ли обрести ее путем искания? Для того чтобы искать истину, должны знать, что это такое. Искание предполагает, что вы это предвидите, уже имея некоторое ощущение или знание, не так ли? Является ли истина чем-то таким, что надо распознать, обрести и удержать? Разве даже намек на истину не есть проекция прошлого, и, следовательно, совсем не истина, а просто воспоминание? Искание предполагает процесс, связанный с выходом во вне или погружением внутрь, не правда ли? А разве ум не должен оставаться безмолвным для того, чтобы проявилось реальное? Искание — это усилие получить большее или меньшее; это приобретение, в позитивном или негативном смысле; и пока ум есть средоточие, фокус усилия, конфликта, разве может он когда-нибудь быть спокойным? Может ли ум быть спокойным благодаря усилию? Его можно сделать спокойным путем принуждения; но то, что сделано, может быть разрушено.
«А разве усилие не является в какой-то мере необходимым?»
— Сейчас мы это увидим. Исследуем истину искания. Для искания необходим тот, кто ищет;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202
Предположение и воображение — это помеха для истины. Ум, занятый спекулятивными предположениями, никогда не сможет познать красоту того, что есть ; он опутан сетью собственных образов и слов. Как бы далеко ни уносился он в своем воображении, он все еще остается в тени собственной структуры и никогда не может видеть то, что вне его. Сенситивный ум — это не тот ум, который занят воображением. Способность создавать образы ограничивает ум; такой ум привязан к прошлому, к воспоминаниям, что делает его тупым. Лишь спокойный ум сенситивен. Накопление в любой форме — это бремя; а как может ум быть свободным, если он обременен? Только свободный ум сенситивен; это та открытость, которая не взвешивает, не предполагает, не знает. Воображение и предположение препятствуют открытости, сенситивности.
Он сказал, что провел много лет в поисках истины, побывал у многих гуру и учителей. Продолжая свое паломничество, он остановился здесь, чтобы выяснить некоторые вопросы. Это был acкет бронзовый от загара и исхудавший от своих странствований; он отказался от мира и покинул свою далекую родину. Практикуя определенные упражнения, он с большими трудностями достиг сосредоточения и приобрел власть над желаниями. По профессии ученый, он всегда мог привести цитату, легко подыскивал аргументы и быстро делал выводы. Он изучил санскрит, звучные фразы которого ему легко давались. Все это придавало его уму известную остроту; но ум, который искусственно отточен, теряет гибкость и свободу.
— Для того, чтобы понимать, делать открытия, не должен ли ум быть свободным с самого начала? Может ли ум, который подвергается дисциплине и подавлению, когда-нибудь стать свободным? Свобода — не конечная цель. Она должна существовать с самого начала, разве не так? Ум, который подвергается дисциплинам и контролю, обладает свободой лишь в рамках своего образца; но это не настоящая свобода. Цель дисциплины — сообразоваться с образцом; ее путь ведет к известному, а то, что известно, никогда не обладает свободой. Дисциплина со своим страхом — это алчное желание достижения.
«Я начинаю сознавать, что во всех этих дисциплинах есть нечто в корне неправильное. Хотя я потратил много лет, стараясь придать моим мыслям форму, соответствующую желаемому образцу, тем не менее я вижу, что никаких достижений у меня нет».
— Если средство достижения — это подражание, то и результат должен быть копией. Средства формируют результат, не правда ли? Если уму с первых же шагов придается та или иная форма, то и в самом конце он обусловлен этой формой. Может ли обусловленный ум когда-либо быть свободным? Средство есть результат; это не два отдельных процесса. Думать, что с помощью ложных средств можно достичь истины — это совершенная иллюзия. Когда средства — это подавление, тогда и результат также неизбежно окажется продуктом страха.
«У меня смутное чувство того, что любая дисциплина не соответствует поставленной задаче, хотя я сам продолжаю упражняться в ней. В настоящее время эта дисциплина является для меня подсознательной привычкой. С детских лет мое воспитание было процессом подчинения, а подчинение дисциплине стало почти инстинктивным с тех пор, как я надел это одеяние. Большинство книг, которые я прочел, все гуру , у которых я был, предписывают контроль в той или иной форме. И вы не представляете себе, какое значение это для меня имело. Вот почему то, что вы говорите, кажется мне почти кощунством и вызывает во мне настоящий шок; но, по-видимому, оно истинно. Потеряны ли зря годы моих исканий?»
— Они были бы потеряны, если бы та практика, которой вы следовали, встала на пути понимания и готовности воспринять истину; иными словами, если бы вы не проявили мудрого наблюдения и глубокого понимания этих препон. Мы настолько отгородились от всего в наших собственных фантастических построениях, что большинство из нас не отваживается прямо посмотреть на них и на то, что кроется за ними. Само стремление понять уже есть начало свободы. Итак, в чем же состоит ваша проблема?
«Я ищу истину, а средством для достижения цели выбрал разнообразные виды дисциплины и практики. Мой глубочайший инстинкт побуждает меня искать и найти; ничто другое меня не интересует».
— Начнем с того, что находится близко, чтобы уйти далеко. Что вы понимаете под исканием? Стремитесь ли вы найти истину? Можно ли обрести ее путем искания? Для того чтобы искать истину, должны знать, что это такое. Искание предполагает, что вы это предвидите, уже имея некоторое ощущение или знание, не так ли? Является ли истина чем-то таким, что надо распознать, обрести и удержать? Разве даже намек на истину не есть проекция прошлого, и, следовательно, совсем не истина, а просто воспоминание? Искание предполагает процесс, связанный с выходом во вне или погружением внутрь, не правда ли? А разве ум не должен оставаться безмолвным для того, чтобы проявилось реальное? Искание — это усилие получить большее или меньшее; это приобретение, в позитивном или негативном смысле; и пока ум есть средоточие, фокус усилия, конфликта, разве может он когда-нибудь быть спокойным? Может ли ум быть спокойным благодаря усилию? Его можно сделать спокойным путем принуждения; но то, что сделано, может быть разрушено.
«А разве усилие не является в какой-то мере необходимым?»
— Сейчас мы это увидим. Исследуем истину искания. Для искания необходим тот, кто ищет;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202