Разумеется, все было лишь в его воображении. Он создал у себя в душе ее подобие, усадил ее образ в кресло напротив себя и заставил говорить своими словами. Правда, он заставил ее говорить лишь то, что хотел слышать сам, и она покорно ему повиновалась, но все-таки ее рот все время кривился саркастической улыбкой, словно ей было смешно видеть, как он по-мальчишески забавляется с нею.
Это были самые счастливые недели, подумал он. У него появилась возможность повидаться с Уиткинсом и с Миллзом, они все вместе провели чудесный вечерок у Харгрейва Тейлора. Не так уж много друзей у него осталось. А в воскресенье он устроил для себя пикник, далеко уйдя по тропе за холмы. Кухарка приготовила ему отличный обед, слуга все разложил по судкам, завернул в салфетки и уложил в корзину. Он сидел на зеленом склоне холма и с наслаждением поедал вкусную снедь, не торопясь, как он любил, а потом дремал или читал книгу, время от времени подливая в стакан шипучей содовой воды из сифона, стоявшего рядом в траве. Придя домой, он немного отдохнул, потом закончил работу, которую брал с собой на воскресные дни, и наконец, покончив со всеми делами, закурил трубку и сел в кресло у пылающего камина, чувствуя себя одиноким и счастливым, наслаждаясь компанией лишь единственного гостя, сидевшего напротив, – образом Лесли, созданным его фантазией.
Да, это была воображаемая Лесли. Но, может быть, где-то недалеко от него находилась и настоящая, реальная Лесли?
И пусть вовек не увядает лето…
Он взглянул на дрожавший в руках договор об аренде. «…а также обязан всеми способами улучшать вверенное ему хозяйство и соблюдать все правила землепользования».
«Да наверное, я и в самом деле настоящий законник. – подумал он. – Еще бы, ведь я процветаю.»
Он с грустной улыбкой посмотрел на бумаги, которые держал.
Да, фермерство в наши времена стало самым неблагодарным делом, подумал он.
«Господи! Как я устал!» – подумал он.
Давно он так не уставал.
В эту минуту отворилась дверь, и вошла Джоанна.
– Родни! – строго сказала она. – Опять ты читаешь в темноте!
Она потянулась над ним, овеяв теплом своего тела, и включила торшер. Он с благодарной улыбкой посмотрел на жену.
– Дорогой, ты порой бываешь такой глупый! Сидишь в темноте и портишь глаза, когда стоило лишь протянуть руку и щелкнуть выключателем!
Джоанна обошла вокруг и села в кресло напротив. – Не знаю, что бы ты без меня делал!
– Наверняка погиб бы, раздавленный бременем дурных привычек, дорогая, – усмехнулся он.
Он посмотрел на нее и снова улыбнулся доброй, насмешливой улыбкой.
– Ты помнишь, – сказала Джоанна, – как тебе однажды взбрела в голову мысль отказаться от предложения твоего дяди Генри и вместо этого заняться фермерством?
– Да, я помню, – ответил он.
– Теперь ты видишь, как я была права? – с превосходством и самодовольством посмотрела на него Джоанна. – Ты, наверное, в душе благодарен мне за то, что я не позволила тебе совершить эту большую глупость?
Родни посмотрел на нее, восхищаясь ее самоуверенностью и неведением, любуясь по-молодому гибкой ее фигурой, ее гладким, милым лицом, ее выпуклым, не тронутым морщинами глубоких раздумий лбом. Очаровательная, милая, впечатляющая…
«Все-таки Джоанна была мне очень хорошей женой!»– подумал он.
– Конечно, дорогая! Я очень рад этому, – ласково улыбнувшись, произнес он.
– Всех нас иногда осеняют сумасшедшие идеи! – произнесла она.
– Даже тебя! – спросил Родни.
– Он спросил это в шутку, но тут же осекся, заметив, как сердито нахмурилось ее лицо. По лицу Джоанны пробежала тень, словно порыв ветра сморщил гладкую поверхность пруда.
– Иногда у каждого из нас сдают нервы, – сказала Джоанна.
Родни удивился.
– Ты знаешь, я так завидую тебе, что ты посмотрела Ближний Восток собственными глазами, – сказал он, чтобы сменить тему разговора.
– Да, мне было очень интересно. Но жить в таком местечке, как Багдад, я бы не хотела, дорогой! – возразила Джоанна.
– Интересно, на что похожа пустыня? – задумчиво произнес Родни. – Я не видел пустыни ни разу в жизни. Наверное, это удивительное зрелище? Один песок до самого горизонта… Пустота, безмолвие и яркий свет ясного солнца… У нас в Англии такого не увидишь. Мне особенно нравится представлять себе солнечный свет в пустыне. Образ солнца в пустыне просто восхищает. Должно быть, при таком свете все становится ясным и отчетливым, не так ли? Мне хочется собственными глазами увидеть эту ясность…
– Я ненавижу пустыню! – резко оборвала его Джоанна. – Я ненавижу ее! Там одна лишь пустота и нет ни капли воды!
Она оглянулась вокруг лихорадочным, нервным взглядом. ««Словно перепуганное животное, которое ищет выход!»– подумал Родни.
Но тут же лоб Джоанны разгладился, она успокоилась..
– Эта обивка на кресле уже постарела и вся выцвела. Я обязательно закажу новую.
Родни непроизвольно поднял руку в протестующем жесте, но удержал себя.
В конце концов, почему бы нет? Обивка кресла действительно уже выцвела и из ярко-синей превратилась в бледно-голубую. А Лесли теперь уже никогда не сядет в это кресло. Лесли Аделина Шерстон навеки упокоена на церковном кладбище под тяжелой мраморной плитой. А адвокатская контора «Олдермак, Скудамор и Уитни» процветает. И фермер Ходдесдон пытается получить ссуду под вторую закладную.
Джоанна обошла гостиную, потрогала пальцем мебель, проверяя, нет ли где пыли, переставила книги в книжном шкафу, поправила безделушки на каминной полке. Да, подумала она, без нее тут некому было как следует распорядиться, и слуги, конечно же, совсем не убирали гостиную. Везде пыль, мусор, все разбросано…
– М-да, похоже, праздник окончился, – пробормотал себе под нос Родни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69