Ты же ничего не сделал!
– Лесли перед смертью отправила его ко мне, – горестно качал головой Родни, – она сказала, что я дам ему работу и буду заботиться о нем.
– Ты так и сделал. Ты принял его к себе на работу, ты заботился о нем.
– Да, я понимаю, – вздохнул Родни.
– Правда, потом он предпочел все-таки уехать, и ты не смог предостеречь его от беды, но что ты мог поделать? Он сам того захотел. Тебе не в чем винить себя.
– Нет, нет, дорогая, ты неправа, – горестно возражал Родни. – Разве ты не понимаешь, почему Лесли отправила его именно ко мне? Да потому, что она понимала: у него слабый характер, ему свойственна некоторая рассеянность, характерная для всех Шерстонов. С Джоном все в порядке, у него не такой характер, но Питер… Она доверила мне своего сына, чтобы я предохранил его от рискованных поступков. У него был своеобразный характер. В нем смешались изворотливость Чарльза Шерстона и достоинство Лесли. Его командир написал мне, что он был лучшим пилотом в их отряде, совершенно бесстрашным и очень мудрым – он так и выразился – в отношении к технике. Мальчик согласился провести испытания нового секретного двигателя. Все знали, что это опасно. И вот произошла катастрофа.
– Да, он погиб смертью героя, – вздохнула Джоанна. – Это героическая смерть.
Родни мрачно посмотрел на жену.
– Все так, Джоанна, – произнес он. – Но ты бы говорила об этом совсем по-другому, если бы твой собственный сын погиб в катастрофе. Ты была бы довольна, если бы Тони погиб такой смертью героя?
Джоанна растерянно посмотрела на него.
– Но… Но Питер не наш сын. Это совсем другое дело.
Родни махнул рукой и отвернулся.
– Да нет, я ничего не говорю. Я просто думаю, какое горе было бы для Лесли, доживи она до этого дня, – глухо проговорил он.
Джоанна встала из-за стола, сделала несколько шагов по гостиной.
Почему Шерстоны то и дело возникают в ее мыслях, как будто они тут, рядом? У Джоанны есть и другие знакомые, которые значат для нее гораздо больше, чем семья Шерстонов.
К слову сказать, ей всегда не нравилась Лесли Шерстон. Ей просто было жаль эту женщину, вот и все. Бедная Лесли теперь нашла вечный покой под тяжелой мраморной плитой.
Джоанна вздрогнула. «Я замерзла, – подумала она, – что-то стало холодно. Как в могиле. И кто-то ходит надо мной».
Странно, но она легко представила себя на месте Лесли Шерстон!
Там, в могиле у Лесли, подумала она, холодно и темно. Ох, лучше я выйду поскорее на солнышко. Больше не хочу оставаться здесь, в четырех стенах, Эти стены навевают мне грустные мысли.
Джоанна направилась к двери. Но в воображении у нее все еще стояла перед глазами могила Лесли Шерстон, и алый тяжелый бутон рододендрона, выпавший у Родни из петлицы, лежал на мраморной плите.
И ветры злые рвут бутоны мая…
Глава 9
Джоанна чуть ли не бегом вышла из гостиницы. Сразу же от крыльца она направилась мимо кучи мусора, едва взглянув на куриц и мальчишку-араба, дремавшего во дворе.
Здесь, под открытым небом, под ярким солнцем ей стало легче.
Теперь ее страшила прохлада внутренних комнат и хотелось тепла.
Уйти от всего этого куда глаза глядят.
А собственно, что она имеет в виду, когда думает, что хорошо бы уйти ото всего этого?
Неожиданно рядом с нею возник призрак мисс Гилби, говорившей непререкаемым тоном:
– Побольше дисциплины в мыслях, Джоанна! Точнее подбирай выражения. Заставь свой мозг хорошенько обдумать исходные посылки, на которых ты будешь строить рассуждения. Определи наконец, отчего именно ты хочешь избавиться.
Но Джоанна не знала сама. У нее не было ни малейшего представления, от чего ей надо избавиться.
Ею владел неопределенней страх, некое грозное предчувствие преследовало ее.
Словно что-то неотвратимое поджидало ее, и ей ничего не оставалась делать, как только хитрить с собой, лгать себе и изворачиваться.
«В самом деле, Джоанна Скудамор, – мысленно обратилась она к себе, – вы ведете себя очень странным образом!»
Но она понимала, что словами она себе не поможет. Что-то с нею было не так. Дело вовсе не в агорафобии. (Кстати, она правильно называет эту болезнь? Ее почему-то тревожила собственная неточность в отношении этой болезни). Нет, агорафобия ни при чем, потому что в этот раз она убежала как раз от прохладного, замкнутого помещения, стремясь выбраться на открытое пространство, где много солнечного света и тепла. Здесь, на открытом воздухе, она почувствовала себя гораздо лучше.
Скорее! К свету и солнцу! Прочь от этих мыслей!
Да, она слишком долго просидела в четырех стенах, под этим низким потолком, который делает спальню похожей на могильный склеп.
Могила Лесли Шерстон, и Родни с красным бутоном рододендрона…
Лесли… Родни…
Прочь…
К солнцу, к свету…
В спальне так холодно, так темно…
Холод и одиночество…
Джоанна поежилась и ускорила шаги. Прочь от этого ужасного мавзолея, который она почему-то приняла за гостиницу. В нем так мрачно, так тоскливо…
В таком месте легко вообразить, себе привидение.
Что за глупая мысль? Это же практически новое здание, которое сдали в эксплуатацию года два назад, не более.
В новых домах не водятся приведения, это известно каждому.
Нет, если в гостинице завелись привидения, это значит, что она, Джоанна Скудамор, привезла их с собой, как тараканов.
Да, не очень приятная мысль.
Она еще ускорила шаги.
«Во всяком случае, – думала она, – теперь-то уж со мною никого нет. Никто не шпионит за мной. Я совершенно одна. Здесь даже некого встретить!»
«Я как…Кто это был? Стэнли или Ливингстон? Они встретились в дебрях Африки».
– Какая встреча! Доктор Ливингстон, я полагаю?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69