— Ну нет, — отец покачал головой. — Никакое предприятие не может функционировать само по себе. Всегда должны приниматься какие-то решения: одного уволить, другого принять... Разные нюансы внутренней политики. Роджер Леонидис же во всех случаях принимал неверные решения.— Это точно, — подтвердил инспектор Тавернер. — Он лояльный малый: держал на работе самых никчемных людей — просто из симпатии или жалости. А иногда ему в голову взбредали разные дикие идеи, которые он непременно пытался воплотить в жизнь, несмотря на связанные с этим огромные расходы. — Но ничего противозаконного! — уточнил отец. — Абсолютно ничего противозаконного.— Тогда почему он пошел на убийство? — спросил я. — Может быть, Роджер Леонидис не мошенник и не подлец, а просто дурак, — сказал Тавернер. — Это дела не меняет — или почти не меняет. Единственное, что могло спасти фирму по поставкам от краха, — это колоссальная сумма денег, полученная к... — он заглянул в записную книжку, — к следующей среде, самое позднее.— Именно такая сумма, какую он получит — или рассчитывает получить — по завещанию отца?— Совершенно верно.— Но он не сможет получить ее наличными.— Да. Но ему откроют кредит! Это одно и то же.Мой старик покивал.— А не проще было бы просто обратиться за помощью к старому Леонидису? — предположил он.— Думаю, Роджер так и сделал, — сказал Тавернер. — И именно этот разговор девчонка и подслушала. Старик наверняка наотрез отказался выбрасывать деньги на ветер. Наверняка.Я подумал, здесь инспектор Тавернер, похоже, прав. Аристид Леонидис отказался финансировать постановку пьесы для Магды, считая, что спектакль не будет иметь успеха. И последующие события доказали его правоту. Он всегда был щедр по отношению к своей семье, но не собирался вкладывать деньги в сомнительные предприятия. А фирме Роджера требовались тысячи или даже сотни тысяч. Старик отказал сыну наотрез, и единственной возможностью избежать банкротства для Роджера оставалась смерть отца.Да, мотив, конечно, достаточно серьезный.Отец взглянул на часы.— Я попросил его подойти сюда. Он должен быть здесь с минуты на минуту.— Роджер?— Да.— «Приходи ко мне на ужин мухе говорил паук»? — пробормотал я. Тавернер казался несколько шокированным.— Мы сразу же введем его в курс дела, — сурово сказал он мне.Сцена была готова к началу действия, стенографистка сидела за столом в углу. Вскоре зазвенел звонок, и несколькими минутами позже в кабинет вошел Роджер Леонидис.Он вошел энергичной и несколько неуклюжей походкой и тут же наткнулся на стул. Как прежде, он напомнил мне огромного дружелюбного пса, и я тут же решил для себя совершенно определенно, что инсулин на эзерин заменил не этот человек. Этот обязательно разбил бы пузырек, расплескал лекарство на пол или как-нибудь еще испортил бы все дело. «Нет, — решил я, — Роджер, конечно, был посвящен в план преступления, но исполнителем задуманного являлась Клеменси».Роджер говорил без умолку:— Вы хотели видеть меня? Вы обнаружили еще что-нибудь? Привет, Чарлз! Сначала не заметил вас. Очень мило с вашей стороны присутствовать здесь. Но, пожалуйста, скажите мне...Такой славный, такой по-настоящему симпатичный человек. Но многие убийцы казались славными симпатичными людьми, как говорили впоследствии их ошеломленные друзья. Чувствуя себя Иудой, я приветственно улыбнулся.Мой отец держался подчеркнуто холодно, был сдержан и официален. Он произносил гладкие, привычные фразы: «Показания... Даны без принуждения... Можете требовать присутствия вашего адвоката...»Роджер Леонидис отмел в сторону все эти традиционные формулы характерным для него нетерпеливым жестом.Я заметил слабую сардоническую улыбку на губах инспектора Тавернера и прочитал его мысли:«Эти парни всегда так уверены в себе. Они не могут ошибаться. Они такие умные!» Я сел в уголке, не привлекая к себе внимания.— Я просил вас прийти сюда, мистер Леонидис, — говорил мой отец, — не для того, чтобы сообщить вам нечто новое, а для того, чтобы услышать нечто новое из ваших уст — то, о чем вы умолчали накануне.Роджер Леонидис страшно удивился:— Умолчал?! Но я рассказал вам все — абсолютно все.— Думаю, все-таки нет. Вы разговаривали с покойным в день его смерти? — Да, да! Мы с ним пили чай. Я говорил вам.— Да, говорили. Но вы не сообщили нам о содержании вашего разговора. — Мы... просто... беседовали.— О чем?— О текущих домашних делах, о Софии...— А о фирме по поставкам товаров в вашем разговоре случайно не упоминалось?Наверное, до сих пор я смутно надеялся, что Джозефина все выдумала, но в следующий миг моя надежда бесследно испарилась.Роджер переменился в лице — теперь вместо волнения и озабоченности на последнем было написано чувство, очень похожее на отчаяние.— Боже мой! — Великан упал в кресло и закрыл лицо руками.Тавернер лениво улыбнулся, как довольный кот.— Мистер Леонидис, вы признаете, что были недостаточно искренни с нами?— Откуда вы узнали об этом? Я думал, никто не знает... Я не понимаю, каким образом кому-то стало известно содержание нашего разговора...— У нас есть свои способы узнавать правду, мистер Леонидис. — Отец сделал торжественную паузу. — Теперь вы, наверное, сами видите, что вам стоит все рассказать нам.— Да-да, конечно! Я все расскажу! Что именно вы хотите знать?— Действительно фирма по поставкам товаров находится на грани банкротства?— Да. Ее уже ничем не спасти. Если бы только отец умер, не успев узнать ни о чем. Мне так стыдно... Это такой позор...— Грозит ли вам судебное преследование?Роджер резко выпрямился.— Конечно, нет. Да, это банкротство — но банкротство честное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57