Попросив ее записать имя, фамилию и ад-
рес, Пуаро незаметно перешел к допросу. Разговор велся по-немецки.
- Мы хотим как можно больше узнать о событиях прошлой ночи, - сказал
он. - Нам известно, что вы не можете сообщить ничего о самом преступле-
нии, но вы могли услышать или увидеть что-нибудь такое, чему вы вовсе не
придали значения, но что может представлять для нас большую ценность. Вы
меня поняли?
Нет, она, видно, ничего не поняла.
- Я ничего не знаю, господин, - ответила она все с тем же выражением
туповатого спокойствия на широком добродушном лице.
- Что ж, возьмем, к примеру, хотя бы такой факта вы помните, что ваша
хозяйка послала за вами прошлой ночью?
- Конечно, помню.
- Вы помните, когда это было?
- Нет, господин. Когда проводник пришел за мной, я спала.
- Понимаю. Ничего необычного в том, что за вами послали ночью, не бы-
ло?
- Нет, господин. Госпоже по ночам часто требуются мои услуги. Она
плохо спит.
- Отлично, значит, вам передали, что вас вызывает княгиня, и вы вста-
ли. Скажите, вы надели халат?
- Нет, господин. Я оделась как полагается. Я бы ни за что не посмела
явиться к госпоже княгине в халате.
- А ведь у вас очень красивый красный халат, правда?
Она удивленно уставилась на Пуаро:
- У меня синий фланелевый халат, господин.
- Вот как, продолжайте. Я просто пошутил. Значит, вы пошли к княгине.
Что вы делали у нее?
- Я сделала госпоже массаж, потом читала ей вслух. Я не очень хорошо
читаю вслух, носе сиятельство говорит, что это даже лучше: так она быст-
рей засыпает. Когда госпожа начала дремать, она отослала меня, я закрыла
книгу и вернулась в свое купе.
- А во сколько это было, вы домните?
- Нет, господин.
- А скажите, как долго вы пробыли у княгини?
- Около получаса, господин.
- Хорошо, продолжайте.
- Сначала я принесла госпоже еще один плед из моего купе - было очень
холодно, хотя вагон топили. Я укрыла ее пледом, и она пожелала мне спо-
койной ночи. Налила ей минеральной воды. Потом выключила свет и ушла.
- А потом?
- Больше мне нечего рассказать, господин. Я вернулась к себе в купе и
легла спать.
- Вы никого не встретили в коридоре?
- Нет, господин.
- А вы не встретили, скажем, даму в красном кимоно, расшитом дракона-
ми?
Немка выпучила на него кроткие голубые глаза.
- Что вы, господин! В коридоре был один проводник. Все давно спали.
- Ни проводника вы все-таки видели?
- Да, господин.
- Что он делал?
- Он выходил из купе, господин.
- Что? Что? - накинулся на горничную мсье Бук. - Из какого купе?
Хильдегарда Шмидт снова переполошилась, и Пуаро бросил укоризненный
взгляд на своего друга.
- Ничего необычного тут нет, - сказал он. - Проводнику часто прихо-
дится ходить ночью на вызовы. Вы не помните, из какого купе он вышел?
- Где-то посреди вагона, господин. За две-три двери от купе княгини.
- Так, так. Расскажите, пожалуйста, точно, где это произошло и как.
- Он чуть не налетел на меня, господин. Это случилось, когда я возв-
ращалась из своего купе с пледом для княгини.
- Значит, он вышел из купе и чуть не налетел на вас? В каком направ-
лении он шел?
- Мне навстречу, господин. Он извинился и прошел по коридору к ваго-
ну-ресторану. В это время зазвонил звонок, но, мне кажется, он не пошел
на этот вызов.
Помедлив минуту, она продолжала:
- Но я не понимаю. Как же...
Пуаро поспешил се успокоить.
- Мы просто выверяем время, мадам, - сказал он. - Это чистейшая фор-
мальность. Наверное, бедняге проводнику нелегко пришлось в ту ночь: сна-
чала он будил вас, потом эти вызовы...
- Но это был вовсе не тот проводник, господин. Меня будил совсем дру-
гой.
- Ах, вот как - другой? Вы его видели прежде?
- Нет, господин.
- Так! Вы его узнали, если б увидели?
- Думаю, да, господин.
Пуаро что-то прошептал на ухо мсье Буку. Тот встал и пошел к двери
отдать приказание.
Пуаро продолжал допрос все в той же приветливой и непринужденной ма-
нере:
- Вы когда-нибудь бывали в Америке, фрау Шмидт?
- Нет, господин. Мне говорили, это замечательная страна.
- Вы, вероятно, слышали, кем был убитый на самом деле, - слышали, что
он виновен в смерти ребенка?
- Да, господин, слышала. Это чудовищное преступление - ужасный грех!
И как Господь только допускает такое! У нас в Германии ничего подобного
не бывает.
На глаза ее навернулись слезы.
- Да, это чудовищное преступление, - повторил Пуаро.
Он вытащил из кармана клочок батиста и показал его горничной:
- Это ваш платок, фрау Шмидт?
Все замолчали, женщина рассматривала платок. Через минуту она подняла
глаза. Щеки ее вспыхнули:
- Что вы, господин! Это не мой платок.
- Видите, на нем стоит Н - вот почему я подумал, что это ваш: ведь
вас зовут Hildegarde.
- Ах, господин, такие платки бывают только у богатых дам. Они стоят
бешеных денег. Это ручная вышивка. И скорее всего, из парижской мастерс-
кой.
- Значит, это не ваш платок и вы не знаете, чей он?
- Я? О нет, господин.
Из всех присутствующих один Пуаро уловил легкое колебание в ее голо-
се.
Мсье Бук что-то горячо зашептал ему на ухо. Пуаро кивнул.
- Сейчас сюда придут три проводника спальных вагонов, - обратился он
к женщине, - не будете ли вы столь любезны сказать нам, кого из них вы
встретили вчера ночью, когда несли плед княгине?
Вошли трое мужчин: Пьер Мишель, крупный блондин - проводник спального
вагона АФИНЫ - ПАРИЖ, и грузный кряжистый проводник бухарестского ваго-
на.
Хильдегарда Шмидт пригляделась к проводникам и решительно затрясла
головой.
- Тут нет того человека, которого я видела вчера ночью, господин, -
сказала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60