Впрочем, вы наверняка об этом знае-
те.
- Нет, мисс, я ничего не знаю, - сказала миссис Роджерс. - Я получила
только список с именами гостей и с указаниями, кого в какую комнату по-
местить.
- А разве миссис Оним не говорила вам обо мне? - спросила Вера.
- Я не видела миссис Оним, - сморгнула миссис Роджерс. - Мы приехали
всего два дня назад.
"В жизни не встречала таких людей, как эти Онимы", - думала Вера. Но
вслух сказала:
- Здесь есть еще прислуга?
- Только мы с Роджерсом, мисс.
Вера недовольно сдвинула брови: "Восемь человек, с хозяином и хозяй-
кой - десять, и только двое слуг".
- Я хорошо готовлю, - сказала миссис Роджерс. - Роджерс все делает по
дому. Но я не ожидала, что они пригласят так много гостей.
- Вы справитесь? - спросила Вера.
- Не беспокойтесь, мисс, я справлюсь. Ну а если гости будут приезжать
часто, надо думать, миссис Оним пригласит кого-нибудь мне в помощь.
- Надеюсь, - сказала Вера.
Миссис Роджерс удалилась бесшумно, как тень.
Вера подошла к окну и села на подоконник. Ею овладело смутное беспо-
койство. Все здесь казалось странным - и отсутствие Онимов, и бледная,
похожая на привидение, миссис Роджерс. А уж гости и подавно: на редкость
разношерстная компания. Вера подумала: "Жаль, что я не познакомилась с
Онимами заранее... Хотелось бы знать, какие они..."
Она встала и, не находя себе места, заходила по комнате. Отличная
спальня, обставленная в ультрасовременном стиле. На сверкающем паркетном
полу кремовые ковры, светлые стены, длинное зеркало в обрамлении лампо-
чек. На каминной полке никаких украшений, лишь скульптура в современном
духе - огромный медведь, высеченный из глыбы белого мрамора, в него вде-
ланы часы. Над часами, в блестящей металлической рамке кусок пергамента,
на нем стихи. Вера подошла поближе - это была старая детская считалка,
которую она помнила еще с детских лет:
Десять негритят отправились обедать,
Один поперхнулся, их осталось девять.
Девять негритят, поев, клевали носом,
Один не смог проснуться, их осталось восемь.
Восемь негритят в Девон ушли потом,
Один не возвратился, остались всемером.
Семь негритят дрова рубили вместе,
Зарубил один себя - и осталось шесть их.
Шесть негритят пошли на пасеку гулять,
Одного ужалил шмель, их осталось пять.
Пять негритят судейство учинили,
Засудили одного, осталось их четыре.
Четыре негритенка пошли купаться в море,
Один попался на приманку, их осталось трое.
Трое негритят в зверинце оказались,
Одного схватил медведь, и вдвоем остались.
Двое негритят легли на солнцепеке,
Один сгорел - и вот один, несчастный, одинокий.
Последний негритенок поглядел устало,
Он пошел повесился, и никого не стало.
Вера улыбнулась: "Понятное дело: Негритянский остров!" Она подошла к
окну, выходящему на море, и села на подоконник. Перед ней простиралось
бескрайнее море. Земли не было видно: всюду, куда ни кинь взгляд, - го-
лубая вода, покрытая легкой рябью и освещенная предзакатным солнцем.
"Море... Сегодня такое тихое, порой бывает беспощадным... Оно утяги-
вает на дно. Утонул... Нашли утопленника... Утонул в море... Утонул,
утонул, утонул... Нет, она не станет вспоминать... Не станет думать об
этом! Все это в прошлом".
Доктор Армстронг Прибыл на Негритянский остров к закату. По дороге он
поболтал с лодочником - местным жителем. Ему очень хотелось что-нибудь
выведать о владельцах Негритянского острова, но Нарракотт, как ни стран-
но, ничего толком не знал, а возможно, и не хотел говорить. Так что док-
тору Армстронгу пришлось ограничиться обсуждением погоды и видов на рыб-
ную ловлю.
Он долго просидел за рулем и очень устал. У него болели глаза. Когда
едешь на запад, весь день в глаза бьет солнце. "До чего же он устал! Мо-
ре и полный покой - вот что ему нужно. Конечно, ему бы хотелось отдох-
нуть подольше, но этого он, увы, не мог себе позволить. То есть он, ко-
нечно, мог это себе позволить в смысле финансовом, но надолго отойти от
дел он не мог. Так того гляди и клиентуру растеряешь. Теперь, когда он
добился успеха, ни о какой передышке не может быть и речи. И все равно,
- думал он, - хотя бы на сегодня забуду о Лондоне и о Харлистрит, и обо
всем прочем, представлю себе, что я никогда больше туда не вернусь.
В самом слове "остров" есть какая-то магическая притягательная сила.
Живя на острове, теряешь связь с миром; остров-это самостоятельный мир.
Мир, из которого можно и не вернуться. Оставлю-ка я на этот раз повсед-
невную жизнь со всеми ее заботами позади", - думал он. Улыбка тронула
его губы: он принялся строить планы, фантастические планы на будущее.
Поднимаясь по вырубленным в скале ступенькам, он продолжал улыбаться.
На площадке сидел в кресле старик - лицо его показалось доктору
Армстронгу знакомым. "Где он мог видеть это жабье лицо, тонкую черепашью
шею, ушедшую в плечи, и главное - эти светлые глаза-буравчики? Ну, как
же, это старый судья Уоргрейв. Однажды он проходил свидетелем на его
процессе. Вид у судьи был всегда сонный, но его никто не мог обойти. На
присяжных он имел колоссальное влияние: говорили, что он может обвести
вокруг пальца любой состав. Не раз и не два, когда обвиняемого должны
были наверняка оправдать, ему удавалось добиться сурового приговора. Не-
даром его прозвали вешателем в мантии. Вот уж никак не ожидал встретить
его здесь".
Судья Уоргрейв думал: "Армстронг?
Помню, как он давал показания. Весьма осторожно и осмотрительно. Все
доктора - олухи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54