Я сразу сдернула с себя платье и рухнула на постель – до того была измучена.
– Понятно, – сказал Бобби. – Я тоже.
– Ну так веди меня к ней, к этой Роуз Чадли. Роуз Чадли, ныне именуемая миссис Прэт, жила в маленьком коттедже, переполненном мебелью и фарфоровыми собачками. У нее было угрюмое туповатое лицо и рыбьи глаза да еще и гнусавый голос.
– Вот видите, я опять к вам, – игриво сказал Бобби. Миссис Прэт в ответ лишь громко сопела и тупо переводила взгляд с одного на другого.
– О, вы ведь знали миссис Темплтон? – с жаром начала Франки.
– Да, мэм…
– Она ведь теперь живет за границей, – продолжала Франки, делая вид, что она близкая знакомая Темплтонов.
– Да, говорят, – подтвердила миссис Прэт.
– Вы у нее служили, верно?
– Чего-чего, мэм?
– Я говорю, вы служили у миссис Темплтон, – медленно и очень четко повторила Франки.
– Да как сказать, мэм. И всего-то два месяца.
– А-а, я думала куда дольше.
– Это Глэдис, мэм. Горничная. Она у них с полгода служила.
– Значит, обе вы там служили?
– Ну да. Она горничная была, а я кухарка.
– А когда мистер Сэвидж умер, вы еще служили?
– Не пойму, мэм. Это вы про что, мэм?
– Это при вас мистер Сэвидж умер?
– Мистер Темплтон не помер… Нет, ничего такого я не слыхала. Просто уехал за границу.
– Мы говорим не о мистере Темплтоне, а о мистере Сэвидже, – не выдержал Бобби.
Миссис Прэт глянула на него непонимающим взглядом.
– Тот самый джентльмен, который оставил миссис Темплтон кучу денег, – сказала Франки.
На лице миссис Прэт мелькнул наконец проблеск понимания.
– А и впрямь, мэм, джентльмен, про кого дознание было.
– Вот-вот, – подхватила Франки, обрадованная своим успехом. – Он ведь часто к ним наезжал?
– Не могу сказать, мэм. Я тогда только поступила. Должно, Глэдис знает.
– Но ведь вам пришлось засвидетельствовать его завещание, верно?
Миссис Прэт тупо на нее поглядела.
– Вас позвали, и он при вас подписал какую-то бумагу, и вам самой тоже пришлось ее подписать.
– Опять проблеск понимания в глазах.
– И впрямь, мэм. И меня, и Альберта позвали. Я ничего такого никогда не делала, и не понравилось мне это. Я тогда и Глэдис сказала: не по мне это – какую-то бумагу подписывать, верное слово, не по мне. А Глэдис успокоила: мол, тебе бояться нечего, потому как там мистер Элфорд, а он очень даже приличный джентльмен, потому как поверенный.
– Так что же все-таки произошло? – спросил Бобби.
– Это вы о чем, сэр?
– Кто вас позвал поставить свою подпись? – уточнила Франки.
– Хозяйка, мэм. Она пришла на кухню и велела мне сходить за Альбертом, и чтоб мы с ним пришли в ту, самую лучшую спальню – сама-то она перед тем, как тому джентльмену приехать, стала в другой спальне спать. Приходим мы, а он в кровати сидит и, ясное дело, хворый. Это я сразу поняла, хоть раньше его не видела. Такой, что краше в гроб кладут. Мистер Элфорд там тоже был и говорил так хорошо, сказал, мол, нечего бояться, а просто надо подписать, где джентльмен подписался, я, как было велено, все сделала и еще приписала: «кухарка» и свой адрес, и Альберт, он то же самое сделал. Ну, я сразу потом к Глэдис – а сама вся дрожу – значит, ей говорю: это что ж такое, тот джентльмен в спальне того и гляди помрет. А Глэдис мне: вчера вечером он в полном порядке был, видать, в Лондоне что приключилось, вот он и расстроился. Он когда в Лондон поехал, еще спали все: тогда я ей и сказала, что не люблю я никакие бумаги подписывать, а Глэдис говорит, нечего, мол, беспокоиться, потому как там мистер Элфорд был.
– А тот джентльмен.., мистер Сэвидж.., он когда умер?
– Да сразу на следующее утро. С вечера он у себя в комнате заперся и никому не велел к нему входить, а утром Глэдис вошла и видит – он уж весь закоченел, и тут же письмо.., лежало, а на нем написано: коронеру. Ох, у Глэдис прямо поджилки затряслись. Потом дознание было, и все такое. А через два месяца миссис Темплтон сказала мне, что теперь за границей жить будет. Но она определила меня на очень хорошее место на севере Англии, с большим жалованьем.., и подарок хороший подарила, так-то. Уж такая добрая леди – миссис Темплтон.
Теперь миссис Прэт, можно сказать, блистала, упиваясь собственным красноречием.
Франки встала.
– Что ж, мы очень вам благодарны. – Она вытащила из портмоне банкноту. – Позвольте оставить вам, э-э.., э-э.., небольшой подарок. Я отняла у вас столько времени.
– Спасибочки, мэм, от всего сердца. Всего вам хорошего, и вашему джентльмену тоже.
Франки покраснела и поспешно ретировалась. Бобби последовал за ней через несколько минут. Вид у него был озабоченный.
– Похоже, – сказал он, – мы выудили из нее все, что она знает.
– Да, – сказала Франки, – И все сходится. Можно не сомневаться, мистер Сэвидж действительно сделал завещание, и похоже, что он и в самом деле перепугался, что у него рак… Доктора с Харли-стрит не так-то легко подкупить. Ну а они, я думаю, просто поспешили воспользоваться ситуацией и решили поскорее разделаться с ним, покуда он не передумал и не составил нового завещания. Но вот как можно это доказать, я просто не представляю.
– Ну конечно. Мы можем только подозревать, что миссис Темплтон кое-чего дала ему выпить – чтобы он немного поспал.., но как это докажешь? Бассингтон-Ффренч, возможно, подделал то письмо к коронеру, но опять же, как это докажешь? Письмо, скорее всего, уничтожили – сразу после того, как оно сыграло свою роль на дознании.
– Итак, мы опять вернулись к тому же: Бассингтон-Ффренч и его коллеги очень боятся, как бы мы чего-то не узнали… Только вот чего?
– А тебя не смущает вся эта история с завещанием? Этот срочный вызов свидетелей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67