– «Чашка была пустая». Я догадался, что она имела в виду. Вы сделали вид, будто несли Филипу Дарранту кофе, но в действительности вы уже вонзили ему в затылок нож и выходили из его комнаты, когда услышали Тинины шаги. И тогда вы повернулись к ней спиной, чтобы она подумала, что только собираетесь войти. А потом, хотя она была потрясена его смертью почти до беспамятства, она все же заметила, что чашка, упавшая с подноса, была пустой и кофе по полу не разлился.
– Но Тину Кирстен не могла убить! – воскликнула Эстер. – Ведь Тина потом еще спустилась по лестнице и вышла к Микки. Сама, без всякой помощи.
– Милая девочка, – возразил ей Колгари. – Бывали случаи, что человек, пронзенный ножом, проходил всю улицу, даже не подозревая, что с ним произошло! Тина была в состоянии шока и поэтому ничего не почувствовала. Разве что легкий укол, может быть, и все. – Он снова обернулся к Кирстен. – А позже вы украдкой сунули нож в карман Микки. Большей подлости и представить себе невозможно…
Кирстен умоляюще вскинула кверху ладони.
– А что мне было делать? У меня не было другого выхода… Угроза разоблачения надвигалась все ближе… Все начали догадываться. Филип до чего-то додумался. И Тина… Я думаю. Тина слышала в тот вечер мой разговор с Жако за домом. Еще немного, и все бы догадались… А я.., я так хотела спастись! Но это оказалось невозможно! – Руки Кирстен безвольно упали, – Я не хотела убивать Тину. Ну а Филипа…
Мэри Даррант встала и медленно, но целеустремленно пересекла комнату.
– Это ты его убила? – процедила она сквозь зубы. – Ты убила Филипа.
И вдруг, словно тигрица, бросилась на Кирстен. Гвенда тут же вскочила и все-таки успела схватить ее. Затем подбежал Колгари, и вдвоем они ее удержали.
– Ты! – задыхаясь, кричала Мэри. – Ты…
Кирстен Линдстрем посмотрела ей прямо в глаза.
– А ему какое до этого было дело? Зачем он все вынюхивал, задавал всякие вопросы? Ему-то ничего не угрожало. Его-то жизнь не была поставлена на карту. Для него это было просто развлечение.
Она повернулась ко всем спиной и вышла вон.
– Остановите ее! – крикнула Эстер. – Надо ее задержать!
– Пусть уходит, Эстер, – возразил Лео.
– Но.., она убьет себя.
– Едва ли, – сказал Колгари.
– Она долгие годы была нам всем верным другом, – вздохнул Лео. – Верным, преданным – и вдруг такое…
– Думаете, она пойдет в полицию и повинится? – спросила Гвенда.
– Гораздо вероятнее, – ответил Колгари, – что она доедет до ближайшей железнодорожной станции и отправится в Лондон. Но все равно скрыться ей не удастся. Ее конечно же найдут.
– Наша дорогая Кирстен, – повторил Лео дрогнувшим голосом. – Такая преданная нам всем, такая заботливая…
Гвенда тряхнула его за плечо.
– Лео! Как можно? Вспомни, что она со всеми нами сделала! Сколько страданий нам причинила!
– Да, конечно, – согласился Лео. – Но она и сама страдала тоже. Наверно, ее страдание давило на всех нас в этом доме.
– И по ее милости мы бы могли страдать всю жизнь, терзая друг друга подозрением! – негодовала Гвенда. – Спасибо доктору Колгари, он избавил всех нас от этой муки.
– Итак, мне все-таки удалось сделать что-то полезное, – усмехнулся Колгари. – Правда, поздновато.
– Да, поздновато! – с горечью повторила Мэри. – Теперь уже ничего не исправишь… Но как же мы сами не поняли? Почему не догадались? – Обернувшись к Эстер, она со злостью произнесла: – Я ведь думала, что это ты. Я все время считала, что это ты.
– А он так не думал, – сказала Эстер, кивая на Колгари.
– Я хочу умереть, – тихим ровным голосом произнесла Мэри.
– Дорогая девочка, как бы я хотел тебе помочь, – вздохнул Лео.
– Мне никто не поможет, – отозвалась Мэри. – Филип сам во всем виноват. Нечего ему было оставаться здесь и лезть во все это. Вот и доигрался… – Она обвела взглядом всех присутствующих. – И никому из вас меня не понять, – заключила она и вышла.
Колгари и Эстер двинулись за ней следом. Подойдя к двери, Колгари оглянулся и увидел, как Лео обнял Гвенду за плечи.
– Она ведь предостерегала меня, – сказала Эстер, глядя на Колгари широко раскрытыми испуганными глазами. – Она с самого начала говорила, чтобы я никому не доверяла, и ей в том числе…
– Забудьте об этом, моя милая, – ласково приказал ей Колгари. – Ваша задача отныне состоит в том, чтобы забыть. Вы все теперь свободны. Тень вины больше не падает на безвинных.
– А как же Тина? Она поправится? Не умрет?
– Я думаю, она поправится, – ответил Колгари. – Она влюблена в Микки, правда?
– Наверно… Может быть… – растерянно пробормотала Эстер. – Мне это никогда не приходило в голову. Они ведь росли как брат и сестра. Но ведь на самом деле они не родственники.
– Да, кстати, Эстер, вы не знаете, что могли значить слова Тины: «Голубица высоко на рее»?
– «Голубица на рее»? – Эстер наморщила лоб. – Погодите-ка, это что-то очень знакомое:

Голубица высоко на рее
Тоскует вместе со мной.

Подходит?
– Да, наверное, – сказал Колгари.
– Это такая песня. Вроде колыбельной. Ее пела нам Кирстен. Я помню только отрывки.

«Я всем и всюду чужой
И жив одной лишь тобой.»

И дальше:

«Плыви мой корабль быстрее,
Голубица высоко на рее
Тоскует вместе со мной».

– Да, понятно, – проговорил Колгари.
– Они, наверно, поженятся, – сказала Эстер, – когда Тина выздоровеет. И она поедет с ним в Кувейт. Тине всегда хотелось жить где-нибудь в таком месте, где тепло. На Персидском заливе ведь очень тепло, верно?
– Кажется, даже чересчур, – ответил Колгари.
– Для Тины не может быть чересчур тепло.
– И вы, моя милая, тоже сможете теперь быть счастливой, – проговорил Колгари, взяв ее руки в свои и попытавшись улыбнуться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68