в глазах лодочника полыхало жадное любопытство.
– Как не знать! Знаю, конечно. Как раз по правую руку будет, там увидите за деревьями. Сперва поднимитесь на взгорок, по правой дороге, а после по новой дороге – к домам, там теперь целая улица. В самом конце – последний дом.
– Спасибо.
– Стало быть, «Солнечный мыс», сэр? Это где миссис Аргайл…
– Да-да, – быстро перебил его Колгари. Ему не хотелось об этом говорить. – «Солнечный мыс».
Губы старика медленно расползлись в какой-то странной улыбке. Он вдруг стал похож на лукавого фавна Фавн – в римской мифологии божество лесов, полей и пастбищ. Считался лукавым богом, ворующим детей, насылающим болезни и кошмары. Сельские жители почитали его как покровителя животных.

.
– Это ведь она сама дом так назвала, в войну еще. Дом был новый, только-только построенный, еще без названия. И знаете, где он стоит? На лесной косе, на Змеином мысе! Но ей Змеиный мыс был не по нраву, не пожелала, она, чтобы ее дом так назывался. Переименовала в Солнечный, ну а мы все по-старому Змеиный да Змеиный.
Колгари торопливо поблагодарил лодочника и, пожелав ему доброй ночи, пошел вверх по склону. Вокруг не было ни души, все уже попрятались по домам. Но у него было странное ощущение, что из окон чьи-то глаза украдкой за ним следят. И всем известно, куда он идет. Смотрите, шепчутся там, за окнами, он идет в Змеиный мыс…
Змеиный мыс. Подходящее название, прямо не по себе становится…

«И жало змеи ранит не так больно…»

Он решительно себя одернул. Сейчас ему надо сосредоточиться и хорошенько обдумать, что он будет говорить…


Колгари прошел всю новую нарядную улицу, застроенную по обеим сторонам новыми нарядными домами, при каждом из которых зеленел небольшой сад. Камнеломки Камнеломка – род растений, встречающихся главным образом в умеренных и холодных широтах. Многие виды растут в горах, где корни растений проникают в трещины скал – отсюда и название. Некоторые виды разводятся как декоративные.

, хризантемы, розы, шалфей, герань – словом, всякий домовладелец демонстрировал свои личные вкусы и пристрастия.
В конце улицы Артур увидел ворота, на которых готическими буквами Готические буквы – угловатый шрифт латинского письма, употреблявшийся в ряде европейских государств в эпоху феодализма.

было написано: «Солнечный мыс». Он отворил калитку, прошел по короткой дорожке и оказался перед добротным домом в безликом современном стиле, с двускатной крышей и портиком Портик – выступающая перед фасадом здания открытая галерея, образуемая колоннами или столбами, несущими перекрытие.

. Такой увидишь в любом респектабельном предместье, в районе новой застройки. Дом, на взгляд Артура, пейзажа собою не украшал. Уж очень живописно было вокруг. Река в этом месте, огибая мыс, делала крутой поворот чуть ли не на сто восемьдесят градусов. Вдали поднимались лесистые холмы. Слева, вверх по течению, открывался вид на дальнюю излучину реки, заливные луга и фруктовые сады.
Колгари постоял минуту-другую, любуясь рекой. Здесь бы замок построить, подумалось ему, забавный сказочный замок. Пряничный, сахарный дворец… А тут стоит эдакий добротный, без всяких затей домина – куча денег и никакой фантазии.
Естественно, Аргайлы здесь ни при чем. Они ведь этот дом не строили, они его купили. Однако они или кто-то из них – может быть, миссис Аргайл – его выбрал…
«Хватит тянуть!» – приказал себе Колгари и нажал кнопку звонка. Постоял, выждал для приличия некоторое время и снова позвонил.
Никаких шагов он не услышал, но внезапно дверь распахнулась. Вздрогнув от неожиданности, он отступил назад.
Возможно, его возбужденное состояние было тому причиной, но ему показалось, что перед ним вдруг возникла обретшая человеческий облик муза Трагедии. В дверном проеме стояла совсем молоденькая девушка. На ее почти детском личике страдание выглядело особенно мучительным. «Трагическая маска, – подумал он, – это всегда маска юности… Беззащитность, обреченность, шаги Судьбы.., приближающейся из будущего…»
Приструнив разыгравшееся воображение и спустившись на землю, он отметил про себя: чисто «ирландский тип». Густая голубизна окруженных тенью глаз, непокорные черные волосы, печальная и трогательная красота в изысканной лепке лица, в форме головы…
Девушка держалась настороженно и неприязненно.
– Ну? Что вам нужно? – спросила она. В ответ он вежливо осведомился:
– Дома ли мистер Аргайл?
– Да, но он никого не принимает. Я говорю о тех, кто ему не знаком. Он ведь вас не знает, правда?
– Да, мы с ним незнакомы, но…
– В таком случае вам лучше ему написать… – Она явно собиралась захлопнуть дверь.
– Простите, но мне необходимо с ним повидаться. Вы ведь мисс Аргайл?
– Да, я Эстер Аргайл, – с досадой сказала она. – Но отец никого не принимает, если не условлено заранее. Лучше напишите ему.
– Я проделал такой длинный путь…
Она не шелохнулась.
– Всегда так говорят. Я-то думала, все это наконец кончилось. Вы ведь, наверное, репортер? – с оттенком осуждения спросила она.
– Нет-нет, ничего подобного!
В ее взгляде мелькнуло сомнение.
– Что же вам нужно в таком случае?
За ее спиной в глубине холла Артур Колгари разглядел еще одно лицо. Случись ему описать это лицо, он бы сравнил его с блином. Лицо женщины средних лет, изжелта-седые волосы завиты и уложены на макушке. Казалось, она бдительно стережет девушку.
– Мисс Аргайл, дело касается вашего брата.
Эстер Аргайл коротко вздохнула.
– Майкла? – недоверчиво проговорила она.
– Нет, Джека.
– Так я и знала!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68