Прежде, когда окружающие пытались уязвить Ёсиэ словами или отношением, намекая на ее положение незаконной жены, она еще была в состоянии это вынести. Теперь все смущало, волновало ее, вызывало тревогу. Ёсиэ стала недоверчивой, открыто высказывала недовольство, считала меня источником своих несчастий. А ведь моя любовь к Ёсиэ со времени нашей первой встречи была вызвана стремлением поддержать ее. Тогда двадцатидвухлетняя Ёсиэ, потерпев неудачу в браке, только что разошлась с молодым американцем. Благодаря мне она опубликовала в еженедельном журнале свои записки. С этого знакомства началась наша любовь. Ёсиэ обладала многими достоинствами, чтобы вызывать чувство любви. Она была по-детски простодушна и доверчива, имела гладкую и нежную кожу. Однажды в начале нашего знакомства Ёсиэ заставила меня прождать более часа. После некоторого колебания я отважился позвонить к ней домой. Ее мать отнеслась ко мне с полным доверием.
– Простите, но она уже более двух часов назад покинула дом. Была такая веселая, когда выходила.
Мне пришло в голову, что, может, Ёсиэ решила обмануть мать, сделав вид, будто идет на вечеринку. Мать меня совсем не знала, и ее откровенное «такая веселая» было для меня полной неожиданностью. Все же мне это понравилось. Я до сих пор не понимаю, как ёсиэ более часа просидела тогда недалеко от меня, а я не узнал ее. Правда, она по-новому уложила волосы, высоко подняла их и стянула в узел, открыв обычно спрятанные под волосами щеки. Лицо стало узким, и внешность изменилась до неузнаваемости. Ёсиэ вела себя как ни в чем не бывало, но мне казалось, что она нуждается в утешении, чтобы пережить утрату мужа-американца. Став моей возлюбленной, она вся излучала безграничную радость. Я тоже чувствовал, что никогда не смогу уйти от сияющих, наполненных светом глаз Ёсиэ. Целый год мы встречались украдкой, сторонясь чужих взглядов, но в конце концов оба устали от таких свиданий. Я начал ходить в ее квартиру в Касумитё района Минатому. Ее маленькая квартирка, купленная родителями, когда Есиэ вышла замуж за американца, состояла из двух комнат со столовой и кухней. Я встретился с родителями Ёсиэ и рассказал им о наших отношениях. Естественно, они решительно воспротивились нашему союзу, однако в конце-концов им пришлось уступить, и они смирились. Против наших отношений были, разумеется, братья и сестры Ёсиэ. Они даже пытались нас преследовать, но Ёсиэ не испугалась. Однажды старшая сестра Ёсиэ, намереваясь нас разлучить, хотела позвонить Акико. Ёсиэ с сумасшедшей яростью набросилась на нее:
– Если ты это сделаешь, я покончу с собой перед твоим домом!
Она же, когда решилась родить Миэко, настояла, чтобы я не оформлял документы о своем отцовстве.
– Не хочу разрушать твою семью, а дочь воспитаю сама, под моей фамилией.
В то время она прочла роман одной известной английской писательницы, сочувственно описывающей женщину с подобной судьбой, и нашла в нем поддержку. Ёсиэ но принадлежала к числу особ, соглашающихся пребывать в качестве наложницы или даже просто на вторых ролях. Что бы там ни говорили окружающие, она утверждала себя как женщина, живущая настоящей любовью, и ее желание иметь ребенка – воплощение этой любви – было вполне естественно. Ёсиэ самоутверждалась посредством любви, и лишь ею она оправдывала существование дочери. Я же, думая об отчуждении, на которое Ёсиэ, а еще в большей степени ребенок обречены в нашем обществе, но то чтобы страдал, а испытывал гнетущую тоску. Предать любовь Ёсиэ я не мог и только спрашивал себя – хватит ли мне мужества? Я любил Ёсиэ и не хотел с ней расставаться. У меня не было никакого права запретить ей иметь ребенка. Отныне я должен был растить его и всю жизнь оберегать, иного выхода не было.
Вместе с тем я не мог нанести удар Акико, разрушить нашу семью. Моей целью стало поддержание благополучия обеих семей.
Теперь я бы так не поступил и, возможно, расстался бы с Ёсиэ. Я, конечно, не стал вдруг человеком, способным легко пойти на разрыв. Моя любовь к Ёсиэ не поблекла. Но сейчас, когда есть Миэко, я понял, что до рождения дочери, как бы сильно ни любил я Ёсиэ, я мог бы с ней расстаться.
Вынашивая под сердцем Миэко, Ёсиэ была безоблачно счастлива, улыбка почти не сходила, с ее лица. Три раза в неделю я навещал ее, а вечером, как бы ни было поздно, она, с огромным животом, шла провожать меня и даже бралась ловить такси.
– Ну пока! – Она поворачивала ко мне сияющее улыбкой лицо. Казалось, что никогда, ни при каких обстоятельствах не изменится выражение ее глаз, устремленных на меня с безграничным доверием.
Но когда настало время рожать, меня рядом с ней не оказалось. Я примчался в родильный дом, когда Ёсиэ уже отвезли в родильное отделение и роды уже начались. Они, по-видимому, были трудные. Из палаты торопливо, с озабоченным видом выбегали и вновь вбегали туда медсестры. Я стоял рядом, и до меня доносились распоряжения сестры-акушерки.
– Пропустите сюда мужа! – донесся срывающийся на крик голос Ёсиэ.
Через час с лишним ее перевезли в палату. Из-за красных пятен, покрывших лицо, Ёсиэ казалась неузнаваемой. Так как она родила вопреки воле родных, никто из них даже не навестил ее, чтобы помочь после родов. Несмотря на это, в палате Ёсиэ царила праздничная атмосфера. За исключением появившейся на свет девочки, ее мир был заполнен мной одним. И видя, как она счастлива, как безгранично мне верит, я любил ее еще сильнее.
До тех пор пока Миэко не исполнилось три года, жизненные бури миновали нас, но затем в моих делах начались трудности. И лишь благодаря Ёсиэ, настоявшей на том, чтобы заложить ее квартиру, мое издательство было спасено от банкротства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23