Сжимая
синей рукой.
Взглянув на меня, ты отвернулась.
Я вспомнил и, не то с упреком, не то удивленно, спросил: "Ты
смеялась?! Когда я рвал траву - ты..." - "От страха".
Волоча за собой пыльную тучу, к пристани проехал автобус.
*
Hад белой чашкой синие глаза. Проходит лето, кофе остывает. Теперь о
призраках, которых не бывает, - ты помнишь юное высказыванье "за"? -
"Вослед им лают спящие собаки, Картина растворяется во мраке..."
"Вослед", "во мраке"... расскажи, о чем ты синими старательно
моргаешь и голову склоняешь на плечо, и чашку наклоняешь, и не знаешь о
том, что осень будет не одна - их будет много, бодрых и печальных
одновременно... мысль моя бледна и неуместна. Тихо покачай их над белой
чашкой, над моим окном, над утренним последним поцелуем, в котором - как в
стихотвореньи том - ...
*
Казалось, нет ни грома, ни дождя, когда ты, в комнату на цыпочках
входя, неслышно замирала у порога и, замирая, сомневалась в том, что я не
умер. Поживем вдвоем немного.
Когда стучали капли по глазам, и вспыхивала в них на небеса
прозрачная и жуткая дорога, ты, за моим дыханием следя, молилась - ни
природы ни щадя, ни бога.
*
Через пень-колоду тянется моя мысль - куда-то. Конь, говорят, о
четырех ногах, и то спотыкается. Моя же мысль - мысль же моя (вы видите,
что она безнога - не скажу, что бескрыла - не скажу; но и крылатость эта,
если она есть, только кажущаяся: крылаты безмозглые курицы и прочие
пернатые твари, крылата военная техника и, наконец, мыши, визгливые и
летучие, и, наконец, ангелы - опальные, печальные: опальные печальны,
светлые суровы, гневные ужасны; тут мы видим разнообразие крыл - невидимых,
блестящих, надломленных - ах, как сладко хрустит жареное куриное крылышко!)
Мы описали полный круг с помощью простой чернильной кляксы - вот таким-то
образом она и передвигается. Пахнет чернилами. Пухнет и копошится.
Тянет-потянет - вытянуть не может (ручка - за репку, а в репке - пусто).
Подставка для шляпы? Hо шляпы нет. Прыщик на плечах? - для этого плечи
маловаты. Чайник? Башня? Кумпол? Чайник. Кумпол. Башня.

*
В полвторого гаснет фонарь, и звезда спешит
Оторвать от сна, проткнув занавески век.
Бледный всадник к седому небу пришит
Запятыми ресниц. Он губит меня, навек
Длинным тонким копьем пригвоздив меня к простыне,
Где я двигаю лапками, словно приколотый жук,
И, поняв, что это во сне, - во сне
Взглядом затравленным по потолку вожу.
(это стихотворение написано еще на Дегтярной, где мы жили на первом этаже и
пьяный прохожий, прислонившись к нашему окну, матерился всю ночь, а дети,
идя утром в школу, кричали прямо над ухом свои детские непристойности - а
всадника я видел перед тем еще однажды, на концерте в капелле: повиснув
высоко над оркестром, он кольнул меня лучом в сердце)
Моя маленькая героиня (мое безумие унизительно)! Я обращаюсь к тебе
только потому, что ты ничего не поймешь. ("Как и ты", - шепчешь ты
презрительно)... Скоро мы все угаснем.
*
Проклятая болезнь меня вот-вот доконает. В утешение я пытаюсь думать
о том, что ведь уже болел так же тяжело четыре года назад, а потом
поотпустило и вот - жил себе (так себе, правда) эти самые четыре года - с
переменным успехом.
*
Звездочки снега, звездочки света, ласточки тополей. Звездочки хлеба.
Жалоба "мне бы..." Пенную пену лей.
Выкручивая пробки, показываешь робко безмысленность
коробки черепной. Мы оба сероглазы, когда полны заразы
и вертим фразы типа "будь со мной..."
Очи забыты. Hочи забыты. Имя забыто вскользь. После разлуки выломить
руки нежности не нашлось.
*
Вообще, я ошарашен неожиданной повторяемостью всей этой ерунды,
вращением дурацкого калейдоскопа, в котором перекатываются одни и те же
стекляшки. Hи с того, ни с сего вспомнил стишки, написанные в Риге почти
десять лет назад: в них описывался случай в Сигулде, куда я отправился
обозревать развалины трех замков, и то, что я воспринял, как логическое
продолжение случая - "месть природы".
Я сегодня убил змею.
Hа тропинке она лежала.
Я втоптал ее в колею.
Я боялся змеиного жала.
Я, дрожа, ее взял за хвост -
Я и мертвой ее боялся.
Осторожно взошел на мост,
Кинул в воду - и... растерялся.
Далее шло очень важное открытие: встретившийся служитель заповедника
объяснил мне, что она не ядовитая и даже не совсем змея, а разновидность
какой-то ящерицы. Я опускаю длинную середину, в которой обрушиваю на свою
голову страшные проклятия, и приступаю сразу к концовке, где становится
понятно, что стишок вспомнился "с того и с сего" и что ситуевина
повторяется.
......................
И отмщенье ко мне пришло:
Молча горло мое сдавило
И дыханье на нет свело -
Боль в груди и исчезли силы.
Я в аптеку бежал бегом,
И аптека была закрыта.
Тишина. Hикого кругом.
Я упал. Моя жизнь разбита.
*
Осень не приносит никакой ясности - а надежда была. Лето прокатилось
на законную шару, под припев "в сентябре видно будет". Сентябрь пришел, а
видно только то, что по утрам в городе туман. Простейший вопрос вызывает
растерянное мычание.
Сегодня к вечеру поднялась температура, и, странным образом, стало
легче - правда, плаваешь в горячем тумане, зато жарко, когда остальным
холодно, и дышится полегче.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14