Но Ливви сидела у себя дома в Брюсселе со сломанной рукой, если вообще еще была жива.
– Я постараюсь быть краткой, – начала Энни, – хотя это довольно трудно, поскольку надо изложить историю более чем полувекового зла.
Майкл вскочил на ноги:
– Что это еще за чушь?
– Сядьте, Майкл, – повелительно произнесла Кэри, устроившаяся у двери.
– Не указывайте мне, что делать в моем собственном доме.
– Майкл, пожалуйста, сядьте, – мягко попросила Энни.
Луиза потянула мужа за руку:
– Постарайся успокоиться, дорогой. Чем скорее она все скажет, тем скорее мы сможем вернуться к гостям.
– Я не уверена, что, когда я закончу, вам захочется возвращаться к гостям.
Питер заерзал в кресле, стараясь устроиться поудобнее.
– Надо сказать, ребята, вы выбрали не самое подходящее время для разборки, – пробурчал он.
– Мне продолжать? – Энни обвела взглядом всех присутствующих.
– Нет, – быстро проговорил Майкл.
– Ради бога, продолжайте, только поскорее, – простонала Луиза, снова дернув мужа за руку.
Энни посмотрела прямо в мягкие, темные глаза Джимми:
– Мне жаль, что я должна рассказывать об этом так отвратительно холодно. Честно говоря, я не думала, что мне это под силу. – Она ненадолго умолкла. –
Но даже я могу стать сильной, поскольку знаю, что моих родителей убили, чтобы скрыть не менее страшное преступление.
– О чем ты говоришь, Энни? – воскликнул Джим.
– Действительно, о чем это она? – пробормотал Питер.
– Я думаю, у нее галлюцинации, – сказал Майкл.
– Энни, дорогая! – воскликнула Луиза.
– Она говорит о вашем муже, – ответила Кэри. – Она хочет сообщить всем вам, что девятнадцать лет назад Майкл организовал убийство шестерых людей, включая собственного дядю Карлоса.
– Боже мой! – Майкл уставился на Энни, словно она действительно сошла с ума.
– Что ты мелешь, Кэри? – громко спросил Питер. Светло-карие глаза Луизы расширились от ужаса.
– Я никогда в жизни не слышала такой омерзительной лжи!
Майкл похлопал ее по руке.
– Не волнуйся, дорогая. Эта женщина явно не в своем уме.
– К сожалению, это не так, Луиза, – тихо проговорила Энни.
Лицо Джимми стало пепельно-серым.
– Энни, я не понимаю, что происходит. Что с тобой случилось?
– С Энни все в порядке, – вмешалась Кэри. – Хотя не могу сказать, что я этому рада. – Она взглянула на Энни. – Продолжайте, Энни. Останавливаться уже не имеет смысла.
– Действительно, не имеет, – сказала Энни.
Она сжато и ярко рассказала своей ошеломленной аудитории обо всем, что Майкл так боялся услышать. Теперь она уже была твердо в этом уверена.
– И никто бы ни о чем не узнал, – говорила она, приближаясь к концу истории, – если бы Оливия случайно не наткнулась на записку Карлоса Ариаса ее отцу. – Она посмотрела прямо в глаза Майклу, оцепеневшему от клокочущей в его душе ярости. – А сразу после того, как Джимми спросил вас, не знаете ли вы, что означает эта записка, в ее квартиру проникли грабители, и записка исчезла.
Майкл наконец пошевелился. Он встал и посмотрел на нее потемневшими от гнева глазами.
– Довольно, – сдавленным голосом произнес он. – Довольно, миссис Томас. – Его руки сжались в кулаки. – Я молча и терпеливо слушал весь этот вздор о нацистах, евреях и картинах. Я молчал, даже когда вы обвинили меня в том, что я убил своего дядю. Подумать только! Собственного дядю!
– Майкл… – Луиза тоже встала, протянула руку к мужу. – Майкл, прошу тебя, возьми себя в руки. Ты был прав – эта женщина сумасшедшая. Она, наверное, даже не может отвечать за свои слова.
– Она просто пьяна, – предположил Питер. Энни продолжала, словно не слыша их:
– А потом Оливия узнала обо всех остальных ограблениях и начала догадываться, что кто-то хочет удостовериться, не осталось ли других компрометирующих документов…
– Значит, я еще и вор? – насмешливо осведомился Майкл.
– Конечно, вы сделали это не собственными руками. – Энни почувствовала, что коленки у нее начинают слегка дрожать. – Точно так же, как вы не сами сбили Оливию машиной вчера в Брюсселе, не сами украли ее сумку с бумагами.
– Я так понимаю, что и сумка исчезла, – сказал Майкл. – Как некстати для вас.
– Действительно, некстати, – отвечала Энни, – но дело в том, что у моего отца в архиве хранились все копии. – Она немного помолчала. – Один комплект у меня с собой, Майкл. – Она достала пакет, привезенный из Нью-Йорка. – Вот они, доказательства. Неоспоримые доказательства. – Она снова сделала паузу. – В вашем доме полно картин, принадлежавших Имануилу Ротенбергу.
– Например, Гоген, – с мягкой улыбкой вставила Кэри, – который висит у вас в гостиной, Луиза.
Луиза тяжело опустилась в кресло. В библиотеке воцарилась мертвая тишина, только снаружи доносились звуки музыки.
– Это правда, – сказала Кэри. – Как это ни неприятно, судя по всему, это правда.
– Майкл, – пролепетала Луиза, – скажи им, что они ошибаются.
– Конечно, они ошибаются, – произнес Майкл лишенным выражения голосом.
– Нет, мы не ошибаемся, – возразила Кэри. – Правда, Майкл?
У Энни снова возникло странное ощущение, что она видит всех находящихся в комнате откуда-то издалека. Джимми, охваченного ужасом, силящегося осознать крах всего его мира. Действительно, что страшнее – то, что случилось с Оливией, или то, что произошло двадцать лет назад? Луизу, ее лицо, ее внезапно съежившуюся фигуру, Луизу, которая смотрела на мужа как на незнакомца. Питера с позеленевшим лицом, такого же ошеломленного услышанным, как все остальные, и явно жалеющего о том, что он недостаточно пьян.
Майкл все еще стоял. Энни снова заставила себя взглянуть на него, и она поняла, что его мозг бешено работает, планируя, вычисляя, прикидывая, что можно с ней сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106