он был одного цвета с пуговицами и отделкой ее нового серого пальто.
– Как я выгляжу? Ничего?
– Ты выглядишь прекрасно.
«Интересно, чего ждет Андреас? Она не похожа на американскую девочку-подростка. Я посылала ему фотографии, но будет ли он готов к встрече с этой французской красавицей?»
Она ласково подтолкнула Бобби к выходу на посадку.
– Тебе лучше поторопиться, детка.
Личико Бобби вдруг погрустнело.
– Ой, мам, вот было бы здорово, если бы…
– Не будем заниматься гаданием. В конечном счете это пустая трата времени, поверь мне.
– Ладно, босс, – усмехнулась Бобби. – Картина мне ясна. – Она вскинула сумку на плечо и еще раз проверила паспорт и билет. – Я буду тебя вспоминать сегодня вечером. А ты не ешь сама всю индейку: поделись с Легавым.
– Разве я когда-нибудь оставляла Легавого без ужина? – Александра еще раз крепко обняла дочь. – Благослови тебя господь, Бобби. И не забудь вернуться до Нового года: я бы не хотела провести еще один праздник без тебя – это уж слишком.
Бобби вернулась на два дня раньше условленного срока, и на этот раз, когда Александра встретила ее в Руасси, она была потрясена произошедшей переменой. Лицо дочери было напряженным и осунувшимся, казалось, она потеряла в весе за четыре дня отсутствия. Когда Александра попыталась вытащить из нее причину столь явного расстройства, Бобби полностью замкнулась в себе.
«Я хочу домой», – вот и все, что она сказала.
Позже, когда за ней закрылась дверь спальни, Александра услыхала рыдания. Она спустилась вниз, в свой кабинет, поплотнее прикрыла дверь и позвонила Андреасу.
– Что, черт побери, произошло? – потребовала она.
– Кому же знать, как не тебе?
– Что ты хочешь сказать?
– Это ведь ты заставила ее уехать!
– О чем ты говоришь, Андреас?
– Как будто ты не знаешь! Вчера, когда я вернулся домой после деловой встречи, которую не смог отменить, Бобби сказала мне, что говорила с тобой по телефону. Что ты была ужасно расстроена и жаловалась на одиночество.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – повторила Александра. – Я никогда…
Тут до нее кое-что дошло, и она умолкла. Было ясно, что он говорит правду, а это означало, что Бобби явно нуждалась в оправдании, чтобы сбежать. Пусть лучше Андреас винит ее и не узнает правды.
– Будешь отрицать, что ты ей звонила? – тоном прокурора спросил Андреас.
– Нет, – ответила Александра. – Прости. – Она помолчала. – Ну, как она тебе? Вы так давно не виделись…
«Скажи правду, – мысленно молила она его. – Скажи, что это были небо и ад, смешанные друг с другом, что четырех дней мало, чтобы заделать все трещины, образовавшиеся за эти годы. Тогда, может быть, я постараюсь дать тебе еще один шанс; может быть, мы смогли бы вместе поговорить о нашем ребенке, как настоящие родители».
– Все было бы прекрасно, – сухо ответил Андреас, – если бы у нас было все обещанное тобой время.
Александра тихонько вздохнула.
– Прости, – повторила она и повесила трубку.
На следующее утро после завтрака они вместе пошли погулять по лесу, примыкавшему к саду. Бобби вернулась к своим излюбленным старым джинсам и куртке военного образца. Легавый носился вокруг нее кругами, не отходя далеко. Он был безумно рад, что его хозяйка вернулась, и в то же время ему было боязно, что она вдруг опять исчезнет.
– Я по нему соскучилась, – сказала Бобби, шагая рядом с матерью и поддевая носком палые листья и комья земли.
Александра взглянула на нее искоса.
– Ты поэтому сказала отцу, что я раньше времени отзываю тебя домой?
– Нет. – Бобби упорно смотрела только в землю.
– Тогда почему? – Александра остановилась и прокричала вслед удаляющейся спине дочери: – Может, все-таки скажешь мне, что произошло?
Бобби остановилась, но так ничего и не сказала.
– Я в общем-то не против, когда из меня делают козла отпущения, – продолжала Александра, едва сдерживаясь, – но мне было бы легче, если бы я знала, в чем дело.
Бобби повернулась к ней лицом. Легавый, уловив витающее в воздухе напряжение, подбежал к ней и, тяжело дыша, уселся у ее ног.
– Ничего не вышло.
– Я так и поняла. Но в чем все-таки дело?
– Да во всем, – поморщилась Бобби.
– Не надолго же тебя хватило. А ведь я предупреждала: не жди слишком многого.
– Знаю. Я очень старалась, честное слово. Но он ждал слишком многого.
– Понимаю.
– Правда? Ты правда понимаешь, мам?
– Начинаю понимать.
Бобби присела на корточки и обняла собаку за шею, крепко прижимая ее к себе.
– Я с самого начала поняла, что шести дней ему будет мало. Но я надеялась, что все будет развиваться постепенно, естественным путем… что мы узнаем друг друга получше, а потом, может, он пригласит меня еще раз.
Лицо Бобби потемнело.
– С самого первого вечера он требовал все или ничего. Я ужасно устала после полета и разволновалась… потому что вернулась в Нью-Йорк и опять его увидела… Но мне хотелось остаться с ним дома, пообщаться, а потом лечь спать пораньше, чтобы с утра быть в форме.
– Но у него были другие планы? – без труда догадалась Александра.
– Он подготовил для меня грандиозную вечеринку в ресторане: целая толпа друзей, украшенный зал, только фейерверка не хватало.
– Бедная девочка, – посочувствовала ей Александра, присаживаясь на поваленное бревно. – Разве ты не сказала ему, что устала?
– Конечно, сказала, но он считал минуты. Мне кажется, он бы не стал возражать, если бы вечеринка сорвалась, но, если бы я в тот вечер ушла спать на два часа раньше, он считал бы, что я их украла.
– Разве ты не понимала, что он чувствует?
– Да, я понимала, я даже отчасти радовалась, что он так сильно переживает. И в то же время я обиделась, рассердилась на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142