– Мелани, давай не будем отравлять нашу жизнь глупыми ссорами. Все, что нам с тобой нужно, у нас есть: я люблю тебя больше всего на свете, а остальное не в счет. – Он посмотрел на нее и увидел, как она кусает губы, пытаясь сдержать готовые прорваться рыдания.
– Ты не веришь мне? – спросил он. – Я люблю тебя слишком сильно для того, чтобы лгать.
Мелани кивнула головой.
– Я верю тебе, – произнесла она. – Но я не хочу жить вечно с ощущением того, что ты будешь приходить и уходить по любой прихоти твоего отца, иметь все, что существует в мире, кроме собственного дома, окружать себя людьми, которые мне безразличны. У меня нет ничего общего с твоей матерью. И, наконец, я не могу жить лишь напоказ.
Они находились уже недалеко от поворота к их дому. Диего внезапно остановил машину, обнял Мелани, поцеловал ее долгим медленным поцелуем, его руки беспокойно гладили ее спину. Так же внезапно он завел машину вновь и, развернув ее на сто восемьдесят градусов, да так, что из-под колес полетел песок, вывел автомобиль на грунтовое мощеное шоссе.
– Я не хочу жить, как все, – объяснил он. – Я обещаю тебе, что мы будем жить так, как хочешь ты, и это случится намного быстрее, чем ты думаешь. Мы достаточно сказали сегодня друг другу. А теперь только закрой глаза и давай совершим маленькое тайное путешествие. – Диего вставил в магнитолу кассету и нажал кнопку откидывания верха кабины. Крыша машины сложилась, а из магнитофона послышался мелодичный голос Марии Круз. Они мчались вдоль побережья, легкий ветерок обдувал щеки Мелани, ее кожу, слегка обгоревшую днем. Звучала восхитительная мелодия, песня была на португальском, и Мелани не понимала ее смысла, но голос был настолько чист, настолько красив, что для Мелани слова не имели никакого значения.
– Ты знаешь, о чем она поет? – спросил Диего, и Мелани улыбнулась. Он всегда угадывал ее мысли.
– Она говорит о любви и о том, что любовь может быть очень грустной, – ответила она.
– И прекрасной. Она рассказывает о своей любви. – Они оба знали, что никто и ничто в мире не смогут разделить их, никакое расстояние не сможет отдалить их друг от друга, но такая любовь приводит к огромным страданиям. Вот почему, любовь моя, певица говорит, что не надо бояться боли, ведь любая дорога приведет меня к тебе.
Они ехали в кромешной темноте – лишь свет фар их машины да сверкание лунной дорожки на искрящейся поверхности ночного моря. Мощеная дорога закончилась, здесь не было домов, не было ничего, кроме моря, песка, музыки и звезд.
– Где мы? – спросила Мелани.
Дорога круто повернула вправо, Диего остановил машину.
– Очень далеко, – ответил он. Достав с заднего сиденья дорожный плед, он протянул его Мелани, а затем, обойдя машину вокруг, открыл дверь с ее стороны. Диего наклонился и, обхватив одной рукой плечи Мелани, а другую положив под ее колени, легко, безо всяких усилий поднял ее на руки. Мелани почувствовала, как земля уплывает у нее из-под ног. Где-то в стороне она увидела лагуну, отрезанную от моря скалами, чья тихая спокойная гладь напоминала ртуть.
– Мы будем купаться, – прошептал Диего, спускаясь по склону к воде. – Ты думаешь, что будет очень холодно, но это не так. Будет превосходно. Сначала достаточно прохладно, чтобы заставить твое сердце биться быстро, но затем ты будешь чувствовать тепло воды вокруг себя. Мы будем плавать на спинах, ты будешь смотреть на звезды, а я буду смотреть на тебя, потому что нет в мире ничего прекраснее, чем твоя нежная бархатная кожа в лунном сиянии. Я доплыву до тебя, и ты почувствуешь, что я рядом с тобой, ты почувствуешь воду, окружающую нас, но останешься неподвижной, привыкая к новым ощущениям и ожидая прикосновения моих рук к своему телу. И, прильнув друг к другу, мы поплывем к берегу и выйдем на песок, подставляя свои мокрые обнаженные тела нежным касаниям прохладного ветра. Я положу тебя на одеяла, и мы будем долго целоваться, пробуя соль на губах друг друга, и я почувствую губами каждую частицу тебя…
Скинутая одежда валялась на земле, а они, взявшись за руки, поднимая рой сверкающих брызг, бросились в воду, нарушая своим вторжением спокойную гладь лагуны, и отдалялись от берега, проникая все дальше в тепло и мрак ночной воды, чтобы исполнить то, что предсказал Диего.
– Пойдем с нами сегодня вечером к Фернандо и Марии, Мелани. Мы заедем за тобой в десять, – предложила Долорес Лоррегью, выходя из машины.
– Спасибо, но я хотела остаться дома. У меня от солнца разболелась голова, – ответила Мелани, надеясь, что ее голос прозвучит утомленнее, чем она чувствовала себя на самом деле. Все они провели замечательный день, плавая вдоль залива на яхте супругов Лобос, непринужденно болтая и попивая легкие прохладительные напитки. Но даже эта компания из двенадцати человек не могла заменить Мелани Диего и заглушить боль от его долгого отсутствия. Он сказал, что вернется через пару дней, но прошла уже целая неделя, а его все не было.
Сегодня вечером Мелани была приглашена к Марии и Амилькару. К ним на обед ожидалось еще несколько человек из числа самых близких друзей. Все это люди их круга и примерно таких же лет, как сами Амилькар и Мария. И Мелани мало радовала перспектива провести вечер в обществе почтенных матрон. Подойдя к дому, она заметила Ремиго, жарившего тушу молодого барашка к ужину.
Мелани вошла в дом и направилась на кухню.
– Есть какие-нибудь новости, Касильда? – спросила она у своей горничной.
– Около часа назад звонил сеньор Диего. Он сказал, что у него все в порядке и что он вернется завтра утром, сеньора.
Диего звонил ей из Нью-Йорка дважды в день, но всегда слишком рано и поэтому очень редко заставал ее дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107