Обняв Гектора за худую грудь, я закричала на них что было силы:
– Хватит! Замолчите все!
Установилась тишина. Эстелла выглядела смущенной. Ее глумливость сменилась выражением неуверенности, и она нервно накручивала свои крашеные волосы на указательный палец, но не двигалась. Другие две просто недоуменно пялились на меня, раскрыв от удивления рты. Однако еще больше был удивлен сам Гектор. Он был сражен тем, что кто-то посторонний решился защитить его от этих фурий. Я находилась у Родригеса дома всего десять минут, и мне уже было совершенно ясно, что Родригес еще что-то пытается доказать своим домашним, хотя любой другой мужчина на его месте уже давно начал бы кусаться.
Не успела я произнести ни слова, как зазвонил телефон. Звонили с улицы из передвижного полицейского диспетчерского пульта.
– С тобой все в порядке, Мэгги? – спокойно поинтересовался Брайн. – Мы слышали, как ты кричала.
У этого человека ледяное сердце. Только не в постели, конечно.
– Дай трубку Спригу, – сказала я. Ник тут же ответил.
– Как ты, детка? С тобой все в порядке?
– Ситуация под контролем, – сказала я, уже сообразив, как надо рассказывать о происходящем в квартире, чтобы никто из этой семейки ничего не понял. – Просто слушай и ни о чем не спрашивай, – попросила я, собираясь с мыслями.
– У Гектора цурис от нафкас и мешуги, – начала я на дикой смеси идиша с блатным жаргоном.
Ник понял меня с полуслова.
– Валяй дальше, – сказал он, прикладывая огромные усилия, чтобы не расхохотаться.
– Ситуация здесь швах. Его затрибухали и затюкали. Любой нормальный человек уже давно бы засемафорил и нафкас и мешугу – ты меня понимаешь?
– Понимаю, – ответил Ник. – Твои предложения?
– Немного куриного бульона. Ясно?
– Абсолютно! – расхохотался Ник.
Гектор позволил мне усадить себя за стол. За столом с выражением полного счастья на физиономии он принялся уплетать свой сандвич с ветчиной и сыром. Внезапно – может быть, потому что атмосфера разрядилась, – толстуха прикрикнула на него:
– Жуй с закрытым ртом, неряха!
И словно по команде, тут же подключилась усатая:
– Так едят только свиньи!
Не заставила себя ждать и «секс-бомба», которая завопила громче всех:
– Ничтожество! Ничтожество!
Естественно, Гектор немедленно бросил свой сандвич и рванулся за револьвером. При этом он опрокинул мой одинарный кофе прямо на мое нежно-кремовое вязаное платье. Однако я уже успела принять решение.
– Гектор! – закричала я, приподнявшись со стула, чтобы успеть ухватить его раньше, чем он возьмется за револьвер. – Я хочу, чтобы ты немедленно выбросил отсюда этих трех мымр! Ты слышал, что я сказала? Немедленно – вон их!
Он начал смеяться. Сначала тихо, а потом все громче. При этом он все повторял:
– Мымры, мымры!..
В конце концов он расхохотался до того, что по его щекам потекли слезы. Женщины были явно смущены тем, что их освобождение наступило так внезапно, и принялись шептаться между собой на испанском.
– Ну-ка заткнитесь! – одернула их я. – Мне нужно поговорить по телефону.
Брайн слушал меня очень внимательно.
– Три женщины сейчас выйдут, – объяснила я.
– Твоя съемочная группа может войти?
Я повернулась к Гектору, который ненадолго затих.
– Моя съемочная группа хочет подняться сюда, чтобы снять тебя для телевидения. Могу я сказать им, что все нормально?
– Да, да, – пробормотал он, кивая головой. – Я только надену рубашку.
– Пяти минут достаточно?
Гектор показал мне на пальцах: десять. Настал момент, когда Гектор Родригес мог сбросить свои оковы.
– Скажи им, чтобы убирались, – приказала я ему. Он сказал им что-то по-испански. Возможно, не совсем теми словами, как я, но так доходчиво, что те вскочили и одним духом выскочили за дверь. Их бегство сопровождалось несколькими возгласами – как по-английски, так и по-испански.
– Ничтожество! – бросила Эстелла в адрес своей законной половины.
– Шлюха! – крикнула я ей вдогонку, поскольку в подобной ситуации весьма сложно удержаться в рамках приличий.
Гектор посмотрел на меня с улыбкой капризного ребенка.
– Да, так им! – проговорил он.
К тому моменту, как Гектор вернулся из спальни, где он умывался, спрыскивал волосы душистым одеколоном с запахом кокоса, а также надевал чистую белую рубашку, мои руки тряслись так сильно, что я едва могла держать свой сандвич с беконом и томатным соусом.
Когда он заправил рубашку в свои драные коричневые штаны, то уселся за стол, чтобы закончить завтрак. С недоумением он воззрился на свой недоеденный бутерброд с ветчиной и сыром, который валялся на полу – там, куда он в бешенстве швырнул его несколько минут назад. Переглянувшись, мы улыбнулись, как будто у нас был какой-то общий секрет. Не говоря ни слова, я подала Гектору хот-дог с соусом, и он взял его у меня без всяких колебаний.
– Пойдет? – спросила я.
– Обожаю хот-доги, – сказал он, расплываясь в счастливой улыбке, и принялся жевать.
Когда у входной двери позвонили, Гектор, чавкая, уплетал свой хот-дог. Он нервно постукивал ботинком по ножке стола и безучастно смотрел куда-то в пространство. Револьвер лежал на столе, а около окна все еще лежали в полной боевой готовности три самодельные бомбы.
– Это моя съемочная группа. Можно я открою дверь? – спросила я.
Он кивнул. Когда я открыла дверь, Ник тут же схватил меня за руку и зашептал:
– Парни из саперного подразделения уже здесь. Ты думаешь, он позволит им войти?
Гектор все еще сидел за столом и занимался своим хот-догом.
– Гектор, моя группа уже здесь. Ты не возражаешь, если вместе с ними войдут парни из саперного подразделения, чтобы обезвредить бомбы, которые ты смастерил?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130