Когда же он сделался полицейским, то преспокойно встроил строгую религиозную догму в свою нынешнюю систему ценностей, тем более что на улицах Нью-Йорка все действительно было очень простым и ясным, если только играть по правилам. Если вы не нарушаете закон, то все идет путем. Работа с девяти до пяти. Здоровый образ жизни. На выходные – итальянская девушка, потом, естественно, женитьба, двое детей и убежденность в том, что если откладывать денежки, то рано или поздно можно обзавестись и домиком во Флориде, где ждет заслуженный отдых и полное отсутствие всякой уличной швали. Если же вы нарушаете закон, то вас просто законопатят в тюрягу… Таким образом, Брайн делал свою работу, и никаких гвоздей.
Брайн Флагерти обладал исключительным умением вести допросы в эдакой ненавязчивой манере – предложить кофе, сигарету и все такое. Он умел убедить собеседника, что совершенно вошел в его положение и даже искренне понимает, почему тот, к примеру, решил отправить ближнего своего к праотцам. В нужный момент разговора он умел так приворожить подследственного, что тот начинал рваться к нему на допрос, веря, что добрее Брайна детектива не сыскать. После такой обработки через самое короткое время Брайн появлялся в камере своего подопечного, и тот без колебаний исповедовался как на духу, а среди его подопечных, случалось, попадались отъявленные мерзавцы и известные злодеи. И нет ничего удивительного в том, что благодаря высокоэффективным методам Брайна Флагерти, которому не исполнилось и тридцати, уже повысили до старшего детектива. Именно в этот момент своей биографии он и подцепил Мэгги Саммерс прямо посреди Пятой авеню.
Домашняя жизнь протекала у Брайна так же гладко, как и работа. Проживая в доме на две семьи в районе Маспет, этажом выше своей вдовой мамаши, он чувствовал, что идет путем праведным и вполне угождает как себе и своей мамаше, так и самому Господу Богу. Каждое утро миссис Флагерти отправлялась послушать мессу в церковь, находившуюся в двух кварталах от дома. Иногда по воскресеньям, если Брайн не был занят службой, он и его брат Дэнни сопровождали мамашу в церковь, и оба были уверены, что ведут весьма праведный образ жизни. Небольшие благочестивые усилия вполне избавляли Брайна от всяких других сомнений.
– Никогда не звони мне домой, – сказала я, когда мы выехали на Первую авеню. – Ты будешь звонить на студию. Я бываю там каждое утро с девяти до десяти, а потом я выезжаю по заданию.
– Идет, – согласился он, пожимая мою руку. – Но, если ты скажешь мне, когда мы снова увидимся, я могу не звонить тебе целую неделю, – усмехнулся он.
На душе у меня стало легко и радостно. Он хочет увидеться со мной снова. Однако в глубине души мне было немного не по себе: все-таки внебрачная связь!.. Было ясно, что Брайн у меня не на одну ночь.
– Если ты не побреешься, – пошутила я, – то мы больше не увидимся. Разве я могу показываться в эфире с таким подбородком? Можно подумать бог знает что.
Действительно, как я объясню Эрику, что случилось с моим подбородком?
– Обещаю побриться, – засмеялся Брайн. – Как насчет завтра?
Мы уже ехали по 72-й улице. Вот будет шуму, если он высадит меня прямо у подъезда нашего дома.
– Брайн, – сказала я, – остановись здесь. Дальше я поеду на такси.
Он мгновенно меня понял.
– До свидания, Брайн, – тихо сказала я.
– До свидания, Мэгги, – ответил он и еще раз нежно коснулся моего поврежденного подбородка.
На одно мгновение наши взгляды слились, а потом я вылезла из машины.
Когда я поднималась в лифте, до меня дошло, что сломанный каблук прекрасный мотив, чтобы начать объяснения с Эриком. Я на цыпочках вошла в прихожую, держа в руке туфли. Дверь в спальню была распахнута и там горел свет. Эрик Орнстайн не спал. Надев мои старые туфли с надломленным каблуком, я проковыляла в спальню и остановилась в нескольких шагах от кровати. Подложив себе под спину несколько подушек, Эрик был с головой погружен в какие-то расчеты. На коленях у него лежали желтый блокнот и калькулятор. Он был так поглощен вычислениями, что никак не отреагировал, когда я принялась рассказывать ему свою незамысловатую историю.
– Только послушай, что случилось, – сказала я, едва дыша, – я гонялась за своей группой, которая гонялась за полицейскими, которые гонялись за грабителями, которые…
– Сейчас, – пробормотал Эрик. – Погоди. Переминаясь с ноги на ногу, я стала ждать.
– Готово! – победно провозгласил он и, положив карандаш, воззрился на меня. – Ну, что еще с тобой случилось?
Глубоко вздохнув, я начала по новой.
– Я гонялась за моей группой, которая гонялась за полицией, которая гонялась за грабителями… Потом я растянулась на асфальте и сломала каблук. – Я продемонстрировала сломанный каблук. – Еще я содрала кожу на подбородке. – Я продемонстрировала подбородок.
– А где это случилось? – поинтересовался он, глядя на меня поверх очков.
– На Маспете, – не задумываясь, ответила я.
Я была готова прикусить язык. Нужно было назвать что угодно, только не Маспет.
Между тем мое сообщение его нисколько не заинтересовало. Его ответ лишь доказал, что он был занят только собой.
– Намажь кремом, – сказал Эрик. – Но сначала иди сюда. Я хочу тебе кое-что показать.
Я присела рядом и взглянула на исписанный цифрами блокнот.
– Ну и чем же ты занимался аж до половины двенадцатого ночи?
Он улыбнулся.
– Я рассчитал твой менструальный цикл на декабрь. Свои вычисления я вел относительно прошлого цикла и определил дни, когда твой организм наиболее расположен к зачатию.
– Зачем тебе это понадобилось?
Он опять улыбнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130