– Пусть мне даже придется связать и запереть тебя, я не позволю тебе уехать.
– Я не собираюсь никуда уезжать, – тихо сказала она, – но мне необходимо объяснить тебе все. Относительно Энди.
– Ринна, это не имеет значения. Это неважно, главное, с тобой все в порядке. Мне плевать, кто на самом деле отец Энди. Мне плевать на банковский счет, на то, зачем ты появилась здесь. Я люблю тебя и думал, что потерял. Когда до меня дошло, сколько страданий я принес тебе, сколько гадостей я тебе наговорил, а потом, когда эта лошадь вернулась одна, я готов был умереть.
Несмотря на его заверения, она все же решила объяснить ему:
– Трэвис, банковский счет, который ты нашел в ящике стола, не принадлежит мне. Да, там указано мое имя, но я не знаю, откуда взялись эти деньги. Я не знаю…
– Я сказал, мне плевать на банковский счет, – перебил ее Трэвис.
– Послушайте, вы оба! Ринна, банковский счет принадлежит вам.
Слова эти произнес мистер Мартин. Старик, прихрамывая, приближался к ним. Трэвис повернулся к отцу. У Ринны все внутри оборвалось. Слишком многое и так против нее. Неужели еще один удар судьбы?
– Все деньги, до последнего пенни, ваши. Мне это прекрасно известно, я сам положил их на этот счет. Ваш отец, упрямый человек, Ринна. – Он помолчал и затем продолжил: – Лес непременно хотел вернуть нам деньги за свое лечение. И мы пришли к соглашению. Он отдал мне единственное, что у него было, – свою долю в стоимости жеребца, по кличке Бравый Командир, совладельцем которого он являлся. Но поскольку эта лошадь стоит значительно дороже тех нескольких тысяч долларов, которые мы ему одолжили, я открыл счет в банке на ваше имя и положил на него остаток суммы. Я не сообщал никому из вас, полагая, что в один прекрасный день, когда у Леса появится достаточно наличных расплатиться с нами, я верну ему всю сумму.
– Ты не сказал нам? – воскликнул Трэвис. – Сто тысяч долларов, и ты не сказал нам! Ты даже представить себе не можешь, сколько неприятностей вы с Лесом доставили нам своей сделкой.
– Теперь я начинаю понимать, – произнес старик, краснея. – Все дело, видимо, в моем артрите. У меня от него помутился рассудок.
Трэвис собирался еще что-то сказать, но Ринна жестом остановила его.
– Благодарю вас, – сказала она и поцеловала мистера Мартина в щеку. Он был настоящим джентльменом, подобный поступок являлся для него делом чести. – Благодарю вас за вашу доброту.
Мистер Мартин одобрительно кивнул, не отводя взгляда от Трэвиса.
– Однако моя старческая глупость вряд ли простительна тебе, Трэвис. У меня хороший слух, и мне кажется, тебе тоже есть, за что принести извинения. Пока ты не наделал больших глупостей, тебе лучше уединиться с Ринной где-нибудь и честно объясниться.
– Именно это я и собирался сделать, – Трэвис рассмеялся и подхватил Ринну на руки.
Сцена эта напомнила ей день их свадьбы, и она густо покраснела, когда все начали выражать восторг. Трэвис толчком ноги прикрыл дверь их комнаты и поставил ее на пол, она взглянула на него и улыбнулась. Сняв куртку, Ринна вызывающе медленно начала расстегивать пуговицы на блузке.
– Кажется, мы собирались вместе принять душ, – пробормотала она, – и я хотела бы продемонстрировать тебе мой новый халат.
– Надеюсь, он зеленого цвета, – улыбаясь, произнес Трэвис. Их взгляды встретились, он обнял ее и стал жадно целовать, подталкивая к ванной комнате.
Ринна подумала, что ей так и не суждено принять душ. Он начал целовать ее набухшие соски и, погладив слегка выдающийся живот, почти с благоговением спросил:
– Ведь ты беременна, правда?
– Да, – прошептала она, растаяв в его объятиях.
– О Ринна, как я люблю тебя!
Они занимались любовью в душе, затем на постели. Потом Трэвис принялся настаивать, чтобы она продемонстрировала ему новый халат, но он так быстро стянул его с нее, что вызвал ее протестующий возглас:
– Ты даже не взглянул на него!
– Нет, я все видел, – воскликнул он, целуя ее. – Я же сказал, что он зеленый.
Ринна попыталась выскользнуть из его объятий.
– Он огненно-красный, Трэвис. Я начинаю думать, что ты дальтоник.
– Я хотел увидеть совсем не халат. – Он вновь обнял ее. – К тому же обнаженной ты мне нравишься больше.
– Даже если замерзну насмерть? Зимы в Кентукки очень холодные.
Она почувствовала его руку у себя на бедре, затем, хрипло рассмеявшись, он сказал:
– Тогда позволь мне развести огонь.
От его страстного поцелуя и нежных прикосновений его рук огонь стал растекаться по ее телу, разгораясь сильнее и сильнее. Их обнаженные тела, превратившись в единое целое, пели гимн прелестям любви, принесшим с собой неописуемое чувство восторга и наслаждения.
Позднее, лежа в его объятиях, Ринна заметила на туалетном столике небольшую картонную коробку. Она была там явно не на месте.
– Трэвис, а это еще что такое? – с любопытством спросила она.
– Любовь моя, это кусочек волшебства. Клубника. – Заметив ее недоуменный взгляд, он пояснил: – Я, как сумасшедший, умчался отсюда. Поняв, что натворил, решил все исправить. Я был готов на все, лишь бы сохранить тебя, Ринна, но не знал, захочешь ли ты выслушать меня. Ведь я очень грубо обошелся с тобой, поэтому я заехал в магазин. Надеялся, что ты вспомнишь тот вечер, когда мы впервые встретились. Ведь ты помнишь его? Тогда ты пила пунш из шампанского.
– Да, помню. – Разве может она это забыть? Уже тогда она любила его.
– Мне нужно было, чтобы ты выслушала меня. – Он подошел к туалетному столику, вытащил из пакета бутылку шампанского и наполнил два бокала. После этого опустил в каждый бокал ягоду клубники. – Чертовски трудно, оказалось, найти ее в это время года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50