От нехорошего предчувствия внутри у нее все похолодело.
– Конечно, ты прав, – сказал Дэвид, подходя к буфету, чтобы вновь наполнить бокал. – Я не подумал об этом. – Через секунду Ринна с удивлением обнаружила, что он протягивает ей бокал с жидкостью янтарного цвета. – Прошу вас, Ринна. Извините, что не предложил раньше.
– О нет, благодарю. Я не пью, – сказала она. И это было чистой правдой. С той самой ночи она не притрагивалась к спиртному, но слова отказа прозвучали совсем неестественно. Она чувствовала, что близка к истерике. Ринна стиснула лежащие на коленях руки и провела языком по запекшимся губам. Не надо обращать внимания на Трэвиса. Она просто обязана игнорировать его присутствие. Почему он все время следит за ней?
– Ну, херес не в счет, – заявил мистер Мартин. По предписанию врачей он выпивал перед обедом бокал хереса для аппетита и теперь повсюду превозносил его достоинства. – От него вам сразу станет лучше. Вы все еще плохо выглядите.
– Послушай, папа, – вмешался Трэвис, – не надо ничего навязывать. Возможно, у миссис Уилльямсон есть веские причины испытывать неприязнь к спиртному.
– Прошу прощения, дорогая, я не подумал, – быстро извинился старик. – Конечно, если вы предпочитаете не пить…
Ринна вновь попыталась изобразить на лице улыбку. Одно из двух–либо она ведет себя глупо, придавая чрезмерное значение словам Трэвиса, либо он очень хитер. От нее ждали объяснения.
– Нет, никаких особых причин у меня нет, Я выпью немного.
Она взяла бокал и притихла, надеясь, что разговор возобновится без ее участия. Упоминание об отце расстроило ее. А вдруг ее узнают? Что ей тогда делать? Эти мысли окончательно выбили ее из колеи.
– Думаю, у нас найдется клубничное бренди, миссис Уилльямсон, – не унимался Трэвис. – Возможно, вы предпочитаете именно этот напиток?
Ринна вздрогнула. Трэвис сидел на стуле и с улыбкой смотрел на нее. Улыбку его никак нельзя было назвать радостной, скорее это циничная ухмылка. Ринну охватила паника.
– Клубничное бренди? – в недоумении переспросил мистер Мартин. – Можно поискать.
– Нет, не надо, спасибо, – быстро сказала Ринна. Неужели Трэвис понял? Неужели он вспомнил? Боже, ведь она была уверена, что он не узнал ее.
– Тогда, может, шампанского? – предложил Трэвис. Улыбка исчезла с его лица, в глазах появилось суровое выражение.
Ринна сжала в руке бокал, стараясь успокоить, бешено бьющееся сердце.
– Нет, нет, спасибо, – пересохшими губами пролепетала она. – Я ненавижу шампанское.
– Правда? Странно. – Трэвис положил ногу на ногу и пристально посмотрел на нее. Затем отсалютовал ей бокалом, точно так же, как в тот злополучный вечер. – Мне показалось, что вы должны любить его, особенно с клубникой. Ведь эти ягоды обладают волшебными свойствами, не так ли?
Ринна словно онемела, сидела как истукан. Она еще сильнее сжала ножку бокала. Он все знает. Он узнал ее и старается заманить ее в ловушку.
– Знаете, Ринна, – смеясь, включился в разговор Дэвид, – мой брат считает себя знатоком женских вкусов. Но на этот раз ты ошибся, старина, – обратился он к брату. – Возможно, кому-то и нравится шампанское с клубникой, но это совсем не значит, что все женщины любят его.
Еще несколько секунд, показавшихся Ринне вечностью, Трэвис не отводил от нее взгляда, затем повернулся к Дэвиду.
– Да, полагаю, ты прав, – сказал он. – На этот раз я ошибся. Не могу понять, с чего я вообразил, что у миссис Уилльямсон подобные вкусы.
Ринна сжалась, словно загнанный зверек, к которому подбирается охотник, решивший поиграть со своей жертвой, перед тем как нанести ему смертельный удар. Трэвис продолжал наступать:
– Вы слишком молоды для вдовы, миссис Уилльямсон. Ваш муж давно умер?
– Несколько лет назад, – пробормотала она.
– Ну, надо же. Несчастный случай?
– Нн… нет, – запинаясь, произнесла она, уставившись на свой бокал. Обычно, когда речь заходила о ее муже, люди выражали сочувствие и далее не касались этой темы. – Нет, он погиб в Белфасте.
– Так он был военным? Не знал, что мы посылали войска в Северную Ирландию. Сам я был во Вьетнаме. Ужасное место. Джунгли, кишащие насекомыми, жарко, как в пекле.
Трэвис, по всему видно, не такой, как другие. Он не знает, когда нужно тактично промолчать.
– Нет, – сказала Ринна. – Он не был военным. Он… он был журналистом.
Неужели все незамужние женщины с детьми стараются выставлять своих вымышленных мужей героями? – подумала Ринна. Когда родился Энди, ее легенда была вполне логичной. Она выдумала ее, опираясь на происходившие в то время события. Думала: вот Энди подрастет, и она расскажет ему о трагической судьбе его отца. Сейчас это прозвучало глупо.
– Вы уверены, что ваш муж был отцом вашего ребенка?
– Что?! – переспросила ошеломленная Ринна.
– Я спрашиваю, вы уверены, что ваш муж являлся отцом ребенка? По сообщениям прессы, единственный американский журналист, погибший в Северной Ирландии, похоронен десять лет назад.
В комнате воцарилась напряженная тишина, трое мужчин удивленно смотрели на нее. Ринна почувствовала, как ее сердце начало колотиться с удвоенной силой. Как она могла совершить такой непростительный промах? Зачем она позволила загнать себя в угол? Она лихорадочно начала придумывать логичное объяснение своей грубой ошибке.
– Разве я сказала Белфаст? Я имела в виду Бейрут. – Она надеялась, что исправила свой промах, хотя эти два места и расположены в тысячах миль друг от друга. – Я плохо запоминаю названия иностранных городов.
Эта отговорка, видимо, прозвучала для них совершенно неубедительно, Ринна чувствовала себя полной идиоткой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50