там открывался великолепный вид на вулкан Котопакси. Аликс нашла альбомы с семейными фотографиями и целую пачку дневников, которые Элена вела с ранней юности. На каждом дневнике аккуратно были проставлены даты его начала и окончания. Почему-то, однако, несколько последних лет жизни Элены в них не были описаны. Снова загадка. Аликс сняла очки и в раздумье прикусила дужку зубами. Она сильно сомневалась, что Элена вдруг перестала вести дневник. Значит, там было записано что-то такое, чего ей знать не положено, и Хуан Карлос с Висенте просто убрали те тетради из стола, прежде чем показать кабинет Аликс.
Кроме дневников, там были записные книжки с набросками первых романов Камилы. Почерк был знаком Аликс до боли. Она сама, без памяти любя свою семью, теперь хорошо понимала скрытность Висенте и даже прощала ее.
Горничная бесшумно вошла, поставила поднос с чаем и так же тихо вышла. Аликс прервалась ненадолго и, прихлебывая чай, начала читать. Все ее существо замирало от восторга. Здесь было неизмеримо больше, чем ей требовалось для статьи в «Ньюсмейкерз» и даже для диссертации. Эти материалы просто бесценны для биографа. Но разрешат ли Серрано воспользоваться ими?
Аликс продолжала читать, в ее мозгу роились идеи. Несколько часов пролетело незаметно. Горничная так же бесшумно принесла ланч, к которому Аликс даже не притронулась. Она была слишком захвачена открытиями, чтобы думать о еде.
В следующем ящике, который она открыла, оказалась пачка аккуратно сложенных писем. Ее писем. Аликс не могла сдержать слез, снова стиснувших ей горло. Камила хранила ее письма, следовательно, их переписка имела для нее большое значение. Как и говорил Висенте. Ленточка, связывавшая пачку, трогательно напоминала о временах, когда письма хранились как драгоценная реликвия.
В комнате постепенно начало темнеть – за окном смеркалось. Хуан Карлос постучал в дверь и вошел. Включил свет.
– Не хочешь поужинать со мной, Александра?
Аликс откинула волосы со лба.
– Простите. Я и не заметила, что уже так поздно. – Честно говоря, она вообще утратила чувство времени.
– Здесь еще много всего. Неудивительно, что ты потерялась. – Хуан Карлос взял в руки нож для резки бумаги с богато инкрустированной рукояткой и погладил его. На лице его появилось мечтательное выражение – он явно находился сейчас где-то в далеком прошлом, в воспоминаниях о своей жене. Потом встряхнул головой, чтобы вернуться к реальности. – Ужин, наверное, уже подан.
Так оно и было. Аликс и Хуан Карлос сели за длинный обеденный стол, за которым могло бы разместиться целое семейство. Хуан Карлос отодвинул стул для Аликс, а сам сел напротив.
– Висенте не будет с нами ужинать? Он вернулся в Кито?
– Нет, nina. Он приносит свои извинения, но ему надо работать.
– И ему не хочется сейчас говорить о Камиле – то есть о своей матери.
– Вовсе нет. Напротив, мы очень любим говорить об Элене. Она остается частью нашей жизни. Элена была необыкновенной женщиной. Все любили ее.
– Особенно вы, да?
– Особенно я. С того самого момента, как я увидел ее еще пятнадцатилетней девушкой, я был околдован. Это произошло, когда мы были на брачной церемонии в Ла-Сьенега.
Аликс закивала головой:
– Да, в ее второй книге есть описание венчания в этой церкви. Мне очень хотелось бы туда съездить.
– Висенте обязательно отвезет тебя туда. После того, конечно, как ты все здесь закончишь. Это в нескольких милях отсюда, и… но это уже другая история.
Аликс хотелось задать ему так много вопросов. Ей было интересно узнать, почему они не рассказали ей об Элене в ее первый приезд сюда, а теперь ради этого даже задержали ее отъезд. Она была уверена, что многого еще не знает, но пока что не хотела ни о чем больше спрашивать. Как говорится, от добра добра не ищут. Ее допустили в кабинет Камилы, ей разрешили просматривать ее личные бумаги, и пока что этого более чем достаточно. Остальные вопросы можно было задать и позже.
Пока они ужинали, Хуан Карлос, не дожидаясь расспросов, сам принялся рассказывать о своей жене. Аликс было известно, как выглядела Камила – то есть Элена, это надо было запомнить, – по портрету, висевшему в большом зале, но Хуан Карлос мог влить жизнь в этот образ, помочь ей представить Элену живой. Он рассказал ей, каким чувством юмора обладала его жена, об ее внимании к мелочам, об ее отзывчивости. С каждым его словом перед Аликс все живее и яснее представала та Камила, которую она знала из ее книг и писем.
– Но почему ее стиль так резко вдруг изменился? – Аликс полагала, что ответ на этот вопрос, вероятно, содержится в последних дневниках Элены. Может быть, Хуан Карлос даст ключ к разгадке?
Однако он проигнорировал ее вопрос и спросил Аликс, как ей понравилось вино, которое они пили. Явно, хотя и вежливо, уклонился от ответа. Аликс поняла, что надо быть терпеливой, и тогда, может быть, удастся из случайно оброненных фраз узнать правду. А пока что оставалось внимательно вчитываться в каждую строчку дневников.
Она всегда медленно и вдумчиво изучала интересующий ее предмет, по крупице собирая знания о нем. И потом понимала и запоминала очень многое. Но сейчас ей стоило неимоверного труда побороть в себе любопытство и не приняться сразу за последние дневники. Так же трудно было заставить себя удержаться от расспросов Хуана Карлоса.
А он после ужина извинился и сказал:
– Вижу, ты жаждешь продолжить работу. Твои вещи уже отнесли в ту комнату, где ты останавливалась в прошлый раз. Так что чувствуй себя как дома. Можешь остаться здесь на столько, на сколько тебе захочется. – Он подался вперед, взял Аликс за плечи и поцеловал в лоб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45