Коннор смутился. Не кокетство ли это? Он любил женщин, но предпочитал иметь дело со своими ровесницами.
– Да, у вас красивые руки, – повторила Индия Маршалл. – Они созданы для того, чтобы держать тяжелое ружье или саблю. Кстати, очень красива и ваша сабля. – Женщина подняла палец. Этот жест никак не вязался с ее пожилым обликом. – Злой мальчик, – игриво продолжала она, – неужели вы используете это сверкающее оружие, чтобы держать в узде ваших заключенных?
Коннор О'Брайен нахмурился. Что здесь было фальшью, помимо странного выбора слов? Он в раздумье погладил уши кошки, которую звали Эмили, и изучающе посмотрел на сотрудницу Санитарной службы. Его внимание привлекли ее загорелые руки. Они не были старчески сморщенными или испорченными работой. Он не увидел на них ни одного пигментного пятна.
Такие руки да и вся фигура могли быть у молодой женщины. Под расшитой шалью и бесформенным серым платьем обозначился крепкий, высокий бюст. Индия Маршалл напоминала Коннору молодую серую кошку, которую он нашел в детстве. Подвижную, грациозную. Совсем не похожую на то жирное сонное животное, которое дремало у него на коленях.
– Сынок, постыдитесь разглядывать старую женщину, – укоряюще произнесла Индия Маршалл тоном учительницы из воскресной школы. – Вы не ответили на мой вопрос. Вы жестоко обращаетесь с заключенными?
Жесток ли он с заключенными? Его начальник, отправившийся в Вашингтон, отличался большой жестокостью. Этим утром Роско Лоренс сел на поезд, который шел на восток. Это произошло за два часа до прибытия в особняк Индии Маршалл. Отсутствие начальника тюрьмы сулило первую передышку за шесть месяцев, прошедших с момента, когда майор имел несчастье получить назначение в тюремный лагерь Рок-Айленда. Коннор предчувствовал, что в отсутствие шефа столкнется с новыми проблемами.
– Ну, майор О'Брайен? Вы жестоки? – повторила свой вопрос Индия.
– Я делаю то, что мне положено делать, – резко ответил майор. – Повстанцы заслуживают такой участи.
– Это показатель трусости… – Женщина прикрыла рукой свои губы – этот жест выражал резкое осуждение. – Что подумала бы ваша дорогая мамочка, узнав, что ее сынок плохо обращается с заключенными?
– Дорогая мамочка уже ничего не подумает. Она умерла, – ответил О'Брайен, закипая. – Почему вы провоцируете меня, мисс Маршалл?
– Задача военных – убивать и калечить. Моя же задача – помогать людям. Наши взгляды диаметрально противоположны.
– Не стану с вами спорить, – сдерживая себя, сказал майор. – Воевать – это моя работа. Я – выпускник Уэст-Пойнта. Мы живем, чтобы сражаться.
– Жаль.
– Что вы хотите этим сказать, мэм?
– Жаль, что вам приходится воевать с пленными. Я подозреваю, что такой сильный и здоровый человек, как вы, предпочел бы мериться силами с людьми вроде этого мятежника, Роберта Ли.
Сотрудница Санитарной службы была права. Коннор, конечно, предпочел бы участвовать в сражениях, воевать с южанами. Если Стю Льюис не вызовет его к себе, то неизвестно, сколько еще дней рождения ему придется встретить в этом постыдном месте…
И майор, прервав свои размышления, вернулся на ту войну, которая шла в этой гостиной.
– Может быть, вам следует помериться силами с генералом Ли, – сказал он не без иронии. – У меня складывается впечатление, что вы сами рветесь в бой…
– Мой дорогой, вы – весьма проницательный надзиратель. Ручаюсь, вам самому надоело находиться на этом острове, где вы – такой же пленник, как и ваши подопечные. Надеетесь, что какое-нибудь чудо вызволит вас отсюда?
Да, только чудо могло вытащить его из этой западни. Действия Коннора во время битвы при Геттисберге имели следствием отправку сюда. Наверно, ему следовало радоваться, что не угодил под трибунал, но мог ли Коннор радоваться чему-то, находясь в подчинении у полковника Роско Лоренса?
И все же майор написал своему однокашнику по Уэст-Пойнту, попросил Стюарта Льюиса вызвать его на фронт. Льюис не ответил. Однако начальник тюремного лагеря Лоренс узнал о прошении. «Лапочка» – первостатейный негодяй – сразу же высказался отрицательно. Громко и категорично.
Коннор бросил взгляд на пожилую женщину.
– Чудес не бывает, – бросил он. – Если они существуют, то почему Соединенные Штаты разваливаются и гибнут?
– Чудо еще может произойти, – прищурившись, произнесла она.
– Верно. – Майор уставился на языки пламени в камине, ощутил неясную душевную боль. – Вы пытаетесь что-то вытянуть из меня, мисс Маршалл. – Коннор вытянул длинную ногу и собрался спросить: «Что именно?» Но тут кошка Эмили пошевелилась на его бедре и, замурлыкав, положила морду на образовавшийся в паху майора бугорок.
Громкое мурлыканье привлекло внимание женщины к источнику этого звука. Губы мисс Маршалл насмешливо изогнулись. Теперь она в упор рассматривала Коннора, и ему не понравилось направление ее взгляда.
– Дорогой майор, вы наверняка пользуетесь успехом у дам. – Ее реплика явно относилась не к персидской кошке. – Молодым особам нравятся мужественные герои.
Коннор быстро поднял Эмили и поставил ее на лапы.
– Послушайте, сударыня. Не знаю, о чем вы, но мне весь этот разговор не нравится. Семь тысяч арестантов содержатся здесь потому, что эти мужчины восстали против законного правительства Соединенных Штатов. Если вы желаете вязать перчатки и собирать печенье для северян, это прекрасно. Если замышляете что-то другое, например, пытаетесь пробудить пораженческие настроения, то вам лучше уехать.
Ее пальцы по-прежнему спокойно держали спицы.
– Я обидела вас. А ведь так надеялась, что мы станем союзниками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88