Видя, что многие судьи вновь одобрительно кивают, Уинсом похолодела от ужаса. Реплики ярла еще больше ухудшат положение Бренда.
Но, прежде чем Бренд успел что-то сказать, поднялась Инга. Тоненькую девушку в черных мехах было трудно разглядеть в толпе мужчин, но Уинсом не спускала с нее глаз, наблюдая, как Инга со спокойной решимостью направляется к судьям. Взгляды присутствующих обратились к Инге, по залу пробежал шепоток – не часто женщина осмеливалась предстать перед Тингом.
– Эйрик заслуживал смерти, – начала Инга высоким дрожащим голосом. – Он пытался изнасиловать меня!
Ярл раскрыл рот от изумления, но тут же, опомнившись, прорычал.
– Но вы же были обручены, какое же тут насилие?! А ты была нареченной Эйрика! Почему бы ему не взять тебя?
– Nej. Nej, – воскликнула Инга. – Он… он пытался взять меня силой! Требовал, чтобы я…
Голос изменил девушке, она закрыла лицо руками. Присутствующие молча, напряженно ожидали, пока она придет в себя.
– Ну же, успокойся, – раздраженно пробормотал ярл. – Довольно этой чепухи…
Судьи начали о чем-то переговариваться между собой.
Строгий, косматый, как медведь, судья, поднял руку.
– Пусть говорит, – велел он, и остальные судьи согласно закивали. – Мы должны знать правду.
Ярл рухнул на скамью, встревоженно оглядываясь на слушателей.
– Глупая женщина…
Но никто не обращал на него внимания. Все взоры были устремлены на бледное прелестное личико Инги. Она опустила руки, губы дрожали, глаза были полны слез.
– Он… У Эйрика был нож, – хрипло продолжала она, – и он сказал, что… если… если я не покорюсь, он убьет меня!
Молчание в комнате было почти ощутимым; все, казалось, боялись дышать.
– Он был пьян… я… о…
Инга снова уткнулась в ладони и зарыдала навзрыд. Уинсом хотелось подбежать к ней, потребовать, чтобы Инга продолжала рассказ. Она была так близка к тому, чтобы сказать правду! Всем своим существом Уинсом побуждала девушку признаться. Скажи, что случилось, Инга, скажи, что случилось потом, безмолвно молила она. И неожиданно в комнате словно стало светлее, а мужчины уже не казались такими чужими и недобрыми. Да, на некоторых лицах написано смущение, а судьи перешептывались между собой, и Уинсом впервые начала надеяться, что истина выплывет наружу.
Ярл – уже в который раз – вскочил с места, голубые глаза яростно выкачены и налиты гневом.
– Они были обручены! Она должна была покориться! Говорю же, они были женихом и невестой! Что ей стоило?!
Он презрительно щелкнул пальцами.
– Подумаешь, переспала с парнем!
Его прихвостни, как по команде, уставились на девушку, одобрительно переговариваясь. Уинсом вздрогнула.
Опасность поистине висела в воздухе. Эти люди ненавидели Ингу. Ненавидели всей душой.
– Она ничтожество, нищая сирота, – продолжал ярл Эйольф. – Мой сын должен был унаследовать титул ярла. Она же никто и ничто! Кто будет слушать ее болтовню!
– Почему же, – спросил суровый судья, – если она никто и ничто, ты позволил своему сыну обручиться с этой девушкой?
Прежде, чем ответить, ярл вновь оглядел комнату.
– Она послушна и сговорчива, – пробормотал он наконец.
– Видно, не слишком сговорчива, – язвительно бросил судья.
Несколько угрюмых смешков были ответом на его слова.
Ярл развел руками и пожал плечами.
– Ну же, – упрашивал он, – хватит этой болтовни. Я желаю отомстить за смерть сына. Бренд Бьорнсон убил Эйрика…
– Нет! – невольно вскрикнула Инга, но тут же, опомнившись, замолчала и взглянула сначала на Бренда, а потом на ярла. Глубоко вздохнув, девушка, пошатываясь, встала перед тучным коротышкой ярлом.
– Я выскажу все, что должна, – храбро выдавила она, хотя голос ей не повиновался. – Твой сын силой заставил меня согласиться на помолвку.
Голос Инги постепенно окреп.
– Ты тоже вынуждал меня обручиться с Эйриком. У меня не было выбора. Обыкновенная девушка, без власти, денег и земель.
Она показала на ярла Эйольфа трясущимся пальцем.
– Но теперь у меня появилось оружие. Я скажу всему городу, всем людям правду о тебе. О твоем сыне!
– Инга, довольно, – пролаял ярл.
Губы девушки презрительно скривились, показывая белые мелкие зубы.
– Этот человек украл мое наследство! В его комнате я нашла запрятанный пергамент, в котором перечислены некоторые товары и указано довольно большое количество золота, и все это принадлежало человеку по имени Гаральд Каменный Топор, приехавшему в Стевенджер с Юга вместе с женой и маленькой дочерью, Ингой.
Тишина в комнате сгустилась, став почти зловещей: присутствующие пытались осмыслить сказанное Ингой.
– Этого золота было вполне достаточно, чтобы купить ту самую землю, на которой выстроен дом ярла, да еще хватило бы на приобретение двух кораблей и трех ферм. Руны, начертанные на пергаменте, говорят, что мой отец прибыл в Стевенджер богатым человеком. Что случилось с ним? С его женой? Куда делось золото? Все годы, проведенные в доме ярла, мне твердили, что я всего-навсего нищая сирота. Именно это внушали мне ярл и его… его сын. Но я была наследницей большого состояния. Он украл у меня все! Ограбил беззащитного младенца!
– Вздор, – проворчал Эйольф. – Брось эти россказни, Инга. Сядь и замолчи.
Уинсом скрипнула зубами. Как жаль, что Инге много лет пришлось терпеть подобное обращение!
– Я не закончила, – спокойно возразила девушка. – Старые слуги в доме ярла рассказали мне, что Эйольф разбогател вскоре после того, как взял меня в дом. Странно, не правда ли?
– Это и есть твои свидетели? – рассмеялся ярл. – Жалкий сброд!
Он старался говорить небрежно, но Уинсом заметила горевшую в маленьких глазках неутолимую ненависть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101