Он вновь откинулся на подушки, скрестив руки на широкой груди, и стал ждать.
Уинсом чувствовала слабость при одном лишь взгляде на мужа. Он так красив. И неулыбчив. И она любит его больше жизни.
– Бренд, я говорила, что хочу остаться с тобой. Теперь я должна спросить тебя о том же.
Бренд удивленно нахмурился.
– Скажи, а ты… ты хочешь быть со мной? Или… Она запнулась, отвела глаза и нервно вцепилась в одеяло.
– Или собираешься оставить меня и жениться на Инге?
– Инге? – непонимающе переспросил Бренд. – При чем тут Инга?
– Но ты ведь любишь ее?
– Люблю, и что из этого?
– Значит, хочешь жениться на ней?
– Нет, – твердо заверил Бренд, снова сцепив зубы и недоуменно пожимая плечами, – вовсе нет. Зачем, спрашивается? Какой в этом смысл?
– Но… но если любишь ее, и… она так прекрасна…
– Ja, – согласился Бренд, – прекрасна. Но я знал Ингу с детства. И относился к ней, как к сестре. Это вовсе не то чувство, какое я испытываю к тебе.
И он, потянувшись к жене, осыпал ее поцелуями. Мысли Уинсом путались. Она не могла думать ясно, когда его губы оказывались повсюду!
– Но, Бренд! – воскликнула она наконец, – я говорю серьезно!
– Я тоже, – послышался приглушенный ответ.
Бренд зарылся лицом в ее волосы, а горячие губы медленно прокладывали дорожку к ее груди.
Придя в отчаяние, Уинсом вцепилась в белокурые пряди и приподняла его голову. Темные глаза блеснули пламенем, и Бренд на миг увидел перед собой неукротимую дикарку, истинного потомка индейцев-скрелингов.
– Как ты можешь любить калеку? – вскрикнула она.
И не успел звук ее голоса затихнуть, как Уинсом уставилась на мужа с невыразимым страхом.
– Нет, нет, – простонала она. – Я не должна была говорить это…
– Уинсом!
Бренд мгновенно вскочил и попытался отнять ее руки, прижатые к губам, словно она пыталась загнать обратно неосторожные слова.
– О, почему я проболталась, зачем…
– Значит, вот оно что, – медленно протянул Бренд. – Я должен был догадаться…
Уинсом полными ужаса глазами наблюдала за мужем.
Теперь он будет жалеть ее, скажет, что она права… Что-то холодное сжало сердце, и Уинсом поняла, что их любви настал конец.
– Бренд, – простонала она, закрыв лицо. – Уходи. Я не могу…
– Уинсом, взгляни на меня. Взгляни на меня! Он силой оторвал ее руки от лица.
– Я люблю тебя, слышишь?! И ногу твою люблю! И каждый кусочек тела! И не собираюсь покидать тебя и жениться на Инге только потому, что у нее обе ноги одинаковые!
– Собираешься, – жалобно всхлипнула Уинсом.
– Ни за что, – заверил Бренд и приподнял жену за локти. – Подумай сама, разве похоже, что я предпочитаю Ингу или любую другую женщину такой женщине, как ты, только потому, что у тебя одна нога короче?
Он презрительно фыркнул.
– Я знаю: так поступили твой отец и Храбрая Душа.
Уинсом покачала головой и что-то пробормотала.
– Знаю, – безжалостно продолжал Бренд. – Сама говорила. Он выбрал другую, Красную Утку, или что-то вроде этого.
Глаза Бренда зловеще блеснули.
– Ну так вот, это его ошибка, не моя. Я полюбил тебя, потому что ты прекрасна, и не только телом, но и духом… нет ничего лучше и добрее твоей души!
Оба, задыхаясь, уставились друг на друга, не зная, что делать дальше.
– Кроме того, я почти не помню о твоей ноге, – чуть мягче пояснил Бренд. – Просто вижу, что ты иногда прихрамываешь и быстро устаешь, но в моих глазах ты такая же, как и все остальные, здоровые женщины.
Уинсом, вздохнув, безмолвно протянула к нему руки. Бренд обнял жену.
– Ах, Уинсом, Уинсом, – прошептал он ей на ухо, притягивая к себе, – я так люблю тебя. И ни за что не покину ради другой. Только ты одна в моем сердце!
Бренд немного отстранил ее и, нагнувшись, откинул покрывало с левой ноги, покрывая поцелуями искалеченное бедро.
– Нет, нет! – вскрикнула Уинсом, пытаясь оттянуть его голову, – не надо!
Но силы были неравны. Бренд проложил влажную дорожку до самого колена и вниз, к щиколотке, и, превратив жену в плачущее беспомощное создание, проделал то же самое, только уже от щиколотки к бедру.
– Теперь видишь? – прошептал он. – Веришь, что люблю тебя? Никакие стройные ножки не смогут увести меня от тебя, понимаешь?
– Да, – прорыдала Уинсом, – понимаю.
– Вот и хорошо, – кивнул он, пытаясь перевести дыхание и немного успокоиться.
Уинсом самозабвенно бросилась ему на шею.
– О Бренд, – охнула она, – я чувствую твою любовь, чувствую каждым уголком души!
– Наконец-то, – улыбнулся Бренд. – Ах, Уинсом, мой Восторг, я благословляю шторм, забросивший меня в Стромфьорд.
– Шторм? – удивилась она.
– Именно шторм принес меня к тебе, моя неукротимая любовь.
А потом они любили друг друга, страстно, бурно, отчаянно, зная, что их сердца исцелились, а раны зажили.
ГЛАВА 43
Наступил день, когда Бренд должен был предстать перед Тингом. Как Уинсом боялась этого, с какой тоской ожидала! Бренд был спокоен, слишком спокоен, и большую часть времени проводил взаперти, вместе с Олафом и Торхоллом, совещаясь, как лучше поступить и что сказать судьям.
Уинсом только стискивала зубы. Она еще успеет поволноваться за мужа. Арни, Ольга и Освальд нехотя согласились остаться дома. Бренд не хотел подвергать их опасности, на случай если на Тинге начнется драка. Арни, надувшись, удалился в одну из комнат.
Уинсом должна была нарядиться ради такого события, но она все тянула, лениво слоняясь по дому, не желая вспоминать о том, что предстояло впереди им всем, особенно Бренду.
Она открывала один за другим сундуки, набитые теплыми одеялами, тончайшими тканями, подобных которым никогда не видела. Она поднесла отрез поближе к лампе, удивляясь, что рука просвечивает сквозь материю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101