– Это недалеко, – объяснил Бренд жене. – За тем холмом.
Уинсом улыбнулась, благодарная за сочувствие, и чуть сильнее оперлась о руку мужа. Этот добрый, хороший человек ни разу не попрекнул ее хромотой, недостатком, из-за которого ее отвергли отец и Храбрая Душа. Иногда она поражалась чувствительности и деликатности Бренда. Может, она была для него бременем, но он ни разу не дал этого понять.
Уинсом снова вздрогнула. Может, Бренд жалеет ее. Но эта мысль была непереносимой. Чего же все-таки она хочет? Чего добивается?
– Вот и пришли, – жизнерадостно объявил Бренд, когда они остановились во дворе довольно большого дома. Уинсом вгляделась в полутьму. Дерновая крыша была покрыта снегом, по стенам свисали сосульки. Рядом были разбросаны выстроенные из дерна хозяйственные постройки. К удивлению Уинсом, в окнах, затянутых пергаментом из овечьей кожи, виднелся свет. Она повернулась к Бренду.
– Там кто-то есть?
– Конечно, – кивнул муж и, заметив ее недоумение, объяснил:
– Престарелый крестьянин и его жена. Почва на их ферме каменистая, почти не давала урожаев, а они одряхлели, да и детей не нажили. Мне было жаль выкидывать их на улицу. Оба в молодости работали на моего отца. Перед отъездом я велел им обрабатывать мою землю и присматривать за домом. В случае моей смерти, дом должен перейти к ним.
Уинсом, улыбнувшись, подняла руку, чтобы коснуться его щеки. Какой великодушный человек! Она убеждалась в этом снова и снова.
– Заходи! – гордо пригласил Бренд, открывая дверь. Уинсом нагнула голову, чтобы не удариться о притолоку, и, ступив через порог, оказалась в комнате с низкими потолками и огляделась. За столом сидела женщина, в дальнем конце на длинной скамье устроился сгорбленный старик. На стенах висели синие и белые покрывала, в углу стояла большая кровать. Несколько покрывал отгораживали еще одну комнату. В очаге весело потрескивали дрова, дым лениво струился из дыры в крыше. Старый черный пес, лежавший у очага, забил хвостом по каменному полу, заметив гостей, но тут же поднялся и направился к Уинсом. Бренд погладил собаку по голове.
– Бьярни? Ты еще жив?
– Конечно! – с упреком заметила старуха, подковыляв к Бренду с распростертыми руками. Тот нагнулся и позволил себя обнять. Старуха похлопала его по спине.
– У него впереди еще много лет, – беззубо улыбнулась она.
– Как и у тебя, – галантно подхватил Бренд и, взяв старуху за руку, поцеловал сморщенную ладонь.
– Ольга, как я рад видеть тебя! Выглядишь очень хорошо.
– Еще бы, – раздался надтреснутый голос. Старик, кряхтя, поплелся к вновь прибывшим.
– Вечно возится с настоями, травами да зельями, как тут одряхлеешь?
Он расплылся в нежной улыбке.
– Конечно, главное, это любовь, она поддерживает Ольгу, – признался он.
– Конечно, – согласился Бренд, не моргнув глазом. – Рад, что ты в добром здравии, Освальд. Ты тоже выглядишь неплохо, словно двадцать лет сбросил.
– Только двадцать? – осведомился Освальд, счастливо улыбаясь.
Уинсом поспешно наклонила голову и улыбнулась в пышные меха. Но проницательные голубые глаза старухи уже остановились на ней.
– Кто это? – бесцеремонно осведомилась Ольга, с любопытством оглядывая незнакомку.
– Моя жена, – объяснил Бренд, выпрямляясь, насколько оказалось возможно в этой низкой комнате.
– Уинсом. Мой Восторг.
– Восторг, вот как?
Уинсом показалось, что Ольга весело хмыкнула, но, больше ничем не выразив своего отношения, поспешно отвернулась и вгляделась в остальных гостей, столпившихся в комнате.
– Грольф! – воскликнула она. – Олаф и Арни! Как ты вырос! Подойди-ка поближе!
Она обняла юношу, приветливо кивнула матросам, пригласила устраиваться Поудобнее и подвинула скамейку Торхоллу Храброму.
– Садись.
Уинсом почувствовала, что немного успокаивается. Почему-то стало понятно, что эта старуха поможет ей ухаживать за больным.
Позже, когда они поужинали бараниной, сыром, пахтой и пивом, мужчины, удовлетворенно отдуваясь, начали обсуждать, что делать дальше.
– Не можешь же ты так открыто появиться в доме дяди, – горячо возражал Олаф.
– Почему нет? – спрашивал Бренд так небрежно, словно говорил о погоде.
– Во-первых, это опасно, во-вторых – неразумно.
– Конечно, опасно, – вмешался Арни.
– С каких пор тебя волнует опасность, парень? – хмыкнул Бренд.
– Можно я пойду с тобой? – осведомился Арни, широко улыбаясь.
– Nej, – засмеялся Бренд, – я пойду один.
– Ну уж не дождешься, – объявил Олаф. – Я отправляюсь с тобой.
– И я, – отчетливо добавила Уинсом. Мужчины как по команде обернулись к ней. Она не мигая глядела на них, упрямо подняв подбородок.
– Я последую за Брендом хоть на край света.
– Неплохая мысль, – кивнул Грольф, ухмыляясь. – Будешь следить, чтобы не попал в беду.
Бренд сурово нахмурился, но Грольф, ничуть не обеспокоившись, добавил:
– И поскольку у нас такая теплая компания…
– Только не говори, что решил присоединиться, – застонал Бренд.
– И не только я. Моя команда тоже.
Бренд закрыл лицо руками и в отчаянии покачал головой.
– Да и мне бы не мешало отправиться к ярлу, – вставил Торхолл Храбрый.
Бренд мгновенно вскинулся.
– Ты – единственный, кого я намеревался взять с собой, – мрачно заметил он. Торхолл с усилием выдавил улыбку. Еда на его тарелке осталась нетронутой, и сердце Уинсом сжалось.
– Бренд! – сказала она. – Торхолл устал. Не мог бы ты…
Бренд поднял руку.
– Никаких отговорок, Уинсом. Он идет со мной.
Уинсом встревоженно посмотрела на Торхолла Старик морщился от боли, хватаясь за живот.
– По-моему, – вмешалась Ольга, – ему никуда не следует идти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101