– Честное слово, – поклялся Бренд. Уинсом, пропустив все заверения мимо ушей, показала на маленькое скопление домов.
– Это город, Бренд, а не просто ферма, какие мы видели в Гренландии.
– Ja, Рейкьявику уже около семидесяти лет. Мне говорили, что, когда поселенцы впервые высадились на этом берегу, здесь все было покрыто лесами.
– Зато теперь от лесов ничего не осталось, – вздохнула Уинсом, разглядывая тощие деревья.
– Не грусти, – утешил Бренд, – сейчас мы бросим якорь и сойдем на берег.
Уинсом улыбнулась и обернулась к Бреннану, стоявшему рядом с мужем. Монах откашлялся и спросил:
– Знаешь кого-нибудь из здешних жителей?
– Nej, – проворчал Бренд. – Может, со временем и узнаю.
– Позволь мне, – предложил Бреннан, и Уинсом показалось, что монах покраснел, – пригласить тебя в дом моего друга Годи Сокки Лошадиное Копыто.
Бренд пристально посмотрел на монаха.
– Годи, – задумчиво протянул он. – Благочестивый. Видимо, тоже христианин?
– Ja, – кивнул Бреннан, снова краснея. – Один из нескольких на острове.
Уинсом, улыбаясь про себя, наблюдала, как Бреннан неловко переминается с ноги на ногу.
– Откуда ты знаешь этого человека, Годи Сокки Лошадиное Копыто? – спросила она, с трудом выговаривая последние слова.
– Ну… – нерешительно начал монах, которому было явно не по себе, и Уинсом снова улыбнулась, на этот раз открыто.
– Брось, Бреннан, – сухо процедил викинг, – никогда не думал, что ты начнешь заикаться и подбирать слова.
– Да нет, бывает, – признался монах и, взяв себя в руки, пояснил:
– Мы иногда вместе ходили в набеги. Сокки христианин, верно, но я знал его еще до того, как он обратился в истинную веру.
– Еще один отступник, – отрезал Бренд.
– Хуже, – покачал головой Бреннан. – Сокки был когда-то жрецом Тора. Это божество северян, которому ты покланяешься.
– Не пойму, монах, с чего ты начал мямлить, – грубовато заметил Бренд. – До сих пор ты был со мной достаточно откровенен.
– Да, я не хотел смущать тебя, – вздохнул Бреннан, – просто не знал, как получше пригласить в дом друга. Ты был так добр, когда согласился взять меня с собой, а мне больше нечем отплатить тебе… просто я посчитал, что необходимо сначала все рассказать о Сокки.
Бренд неловко хмыкнул.
– Спасибо, – выдавил он наконец. – Я буду очень рад посетить твоего друга, будь он жрецом Тора или кем угодно. Может, он даже слышал о Торхолле Храбром.
Уинсом искоса поглядела на него. Ей уже начало казаться, что никакого Торхолла вообще не существует, разве что в воображении мужа. Она стиснула руку Бренда, и тот ответил ей пожатием.
Бренд и Уинсом наслаждались простым обедом вместе с Бреннаном и его другом Годи Сокки. Поев, они собрались уходить, и монах вежливо проводил их до двери. Бренд ступил за порог и остановился, наблюдая за женой с загадочным выражением лица.
– О Бреннан, – воскликнула Уинсом, обнимая тощего монаха, – мне будет так не хватать тебя.
– Я тоже буду скучать по тебе, – заверил монах, стиснув плечи женщины.
Уинсом отступила, глядя на друга глазами, полными слез. Как ей не хотелось прощаться с этим добрым маленьким человечком! Горло сдавило так, что стало трудно дышать.
– Спасибо за все, – выдавила она наконец. – За все, что ты для меня сделал.
Монах печально улыбнулся.
– Ах, Уинсом, это так мало!
– Ты забыл, что поженил нас? И все, что рассказал о Смерти? Для меня это вовсе не мало, – объявила она, склонив голову набок, но тут же смягчилась, еще раз обняла монаха и вздохнула.
– Я буду тосковать без тебя, – повторила она. Они стояли у порога, глядя в глаза друг друга.
– Увижу ли я тебя когда-нибудь? – прошептала Уинсом, и по ее щекам покатились светлые капли.
– Кто знает, – вздохнул монах, погладив женщину по руке. – Может быть.
Уинсон медленно покачала головой.
– А может, и нет.
Бреннан, грустно усмехнувшись, пожал плечами.
Уинсом отвернулась, слепо ища руку Бренда. Тот обнял жену.
– Хорошенько заботься о ней, – мягко посоветовал монах. Бренд наградил его раздраженным взглядом.
– Конечно! Она моя жена!
Он притянул Уинсон к себе, и мужчины несколько мгновений напряженно смотрели один на другого. Бреннан вскинул голову.
– Я не представляю угрозы для тебя, Бренд Бьорнсон, – спокойно пояснил он.
– Ты – нет, – огрызнулся викинг, – а вот твоя религия – да.
– Неправда, даже моя вера тебе не помеха.
– Это почему? – рявкнул Бренд. – Ты и тебе подобные хотят увести народ с пути истинного, указывать нам, как думать и о чем думать. Желаете даже вступаться за нас перед богами! Будь вы прокляты, высокомерные болтуны!
Ну вот, как хорошо высказать, наконец, монаху все, что он о нем думает!
– И кроме того, все вы, последователи Христа, настоящие лицемеры! Обращаете людей мечом, убиваете тех, кто не желает отказаться от Тора, Одина, истинных богов! Проповедуете любовь и милосердие, а сами прикончили столько же народу, сколько так называемые язычники!
Он глухо и невесело рассмеялся:
– А мне это не нравится!
– Верно, – кивнул Бреннан. – Многие предпочли умереть, но не обратиться в Христову Веру. Но и старый путь, которым вы идете, – недобрый и связан со смертью. Господь не требует, чтобы ему, подобно Одину, приносились человеческие жертвы.
Бренд оцепенел, вне себя оттого, что теперь приходилось защищать гнусные обычаи последователей Одина.
– Вижу, нам никогда не договориться, монах, – вздохнул он. – Давай, оставим этот разговор.
Бреннан слегка поклонился.
– Как пожелаешь.
Уинсом мокрыми от слез глазами наблюдала за обоими мужчинами. Соленая капелька поползла к подбородку. Уинсом поспешно вытерла ее, пока никто не видит, и махнула рукой Бреннану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101