Бен Пул подошел одним из последних. Его длинные густые волосы были аккуратно зачесаны назад, подбородок свежевыбрит, воротник чистой домотканой рубахи стягивал галстук-шнурок, а потертые ковбойские сапоги носили следы отчаянной попытки придать им хоть сколь-нибудь презентабельный вид.
Он посмотрел прямо в скрытые вуалью глаза Дессы, нежно поцеловал ей руку и, прежде чем девушка успела как-то отреагировать на это необычное выражение сочувствия, исчез. Осталось лишь тепло его губ, но оно сказало Дессе куда больше любых слов.
Она попросила оставить ее ненадолго наедине с родителями, чтобы сказать им последнее «прости». Мун и Роуз деликатно отошли к коляске.
Опустившись на колени перед гробами, которые скоро навсегда скроются под землей, Десса думала обо всей своей жизни, проведенной вместе с матерью и отцом. Она старательно отгоняла мысли о том, каково ей придется теперь без них, и вспоминала лишь счастливые дни, проведенные вместе. Годы любви и счастья, смеха и милых детских проказ, заботы и внимания навсегда останутся с ней, чтобы поддерживать в трудные минуты жизни.
Так и не проронив ни слезинки, она встала, ласково провела рукой по грубым сосновым доскам последнего прибежища двух бесконечно дорогих ей людей и, стараясь твердо держаться на ногах, с высоко поднятой головой пошла туда, где ее ждали Мун и Роуз.
5
После похорон Роуз отправила Дессу в постель на весь день. Ей даже не пришлось особенно настаивать: от горя и усталости девушка буквально валилась с ног. Однако сон не шел к ней, и Мэгги, явившись около полудня с подносом в руках, застала ее с открытыми глазами, отсутствующий взгляд которых был направлен в сторону зашторенного окна.
– Я принесла тебе кое-что поесть. Роуз велела проследить, чтобы ты съела все до последнего кусочка.
Десса перевернулась на другой бок и взглянула на посетительницу. Миниатюрная брюнетка была сегодня в свободной атласной накидке поверх ядовито-красного корсета, так вызывающе поднявшего ее груди, словно они стремились поскорее вырваться из тесной тюрьмы одежды. В довершение прочего, Мэгги пришла к ней босиком, а спутанные черные волосы свидетельствовали о том, что их давно уже не причесывали. Она наверняка была на похоронах, но Десса, как ни пыталась, не могла вспомнить ни одного лица. Впрочем, нет. Одно лицо она помнила. Лицо Бена, когда он подносил ее руку к своим теплым ласковым губам, и его ослепительно-голубые глаза, полные понимания и сочувствия.
Внезапно ей вспомнилась также и странная мужская фигура у деревьев. Кто же это все-таки был?
– С тобой все в порядке? Ты белее простыни! – встревоженно сказала Мэгги и опустила поднос на прикроватный столик. Затем, не дожидаясь ответа, она принялась взбивать подушки и складывать их одна на другую в изголовье. – Так тебе будет удобнее сидеть… Ну что же ты? Садись и ешь! Не стоит сердить Роуз, от этого еще никому не было добра.
Десса послушно прислонилась к спинке кровати, и Мэгги тут же переставила поднос ей на колени. А когда она сняла с него салфетку, в ноздри девушке ударил целый букет самых аппетитных ароматов. Удивительно, но факт: жизнь брала свое, и в Дессе проснулся волчий голод, требующий немедленного удовлетворения. Она придвинула к себе мисочку с кусками сочного мяса, плавающего в густом коричневом соусе вперемешку с кружочками картофеля и моркови. На тарелке рядом красовался огромный ломоть свежеиспеченного хлеба, угощение дополняли масло и чашка благоухающего сладкого чая. Вся посуда была из тонкого бело-голубого фарфора, и у девушки невольно мелькнула мысль, что дела у заведения, видимо, идут крайне неплохо.
Мэгги молча наблюдала, как поднос быстро пустел.
Когда Десса отправила в рот последний кусок, она сказала:
– Есть еще яблочный пирог, он просто не уместился на подносе. Если хочешь, я сбегаю за ним, правда, придется немного подождать. Сегодня мой черед прислуживать в баре, а для этого мне надо переодеться.
Десса не сдержала слабой улыбки, представив себе, как босоногая Мэгги в красном корсете суетится у столиков, выставляя напоказ свою роскошную грудь всякий раз, когда наклоняется к очередному клиенту. Впрочем, улыбка тут же перешла в зевок. Удовлетворив голод, ее организм требовал и крепкого сна.
– Я не смогу больше проглотить ни кусочка, – покачала головой Десса, которая всегда любила десерт. – Боюсь лопнуть. Яблочный пирог, говоришь… Звучит соблазнительно. Не могла бы ты принести мне кусочек вечером? Я с удовольствием его съем, если, конечно, успею проголодаться. Не понимаю, как мне удалось поглотить все это.
– Ответ прост, – довольно улыбнулась Мэгги, – все было очень вкусным. Договорились, вечером я принесу тебе большой кусок пирога и стакан молока до того, как… как буду слишком занята.
Десса поспешила отогнать мысль о том, чем именно будет занята Мэгги. Быть может, слишком много желающих просто потанцевать с ней? В это верилось с трудом, и Десса решила переменить тему:
– А что это было за восхитительное тушеное мясо?
– Дичь. Наше фирменное блюдо. А иногда и единственное, – ответила Мэгги и от души расхохоталась, увидев, как у ее собеседницы вытягивается лицо.
– Ди… Дичь??
– Ну да, оленина.
– Ах, оленина! – с облегчением улыбнулась Десса. – Никогда не думала, что мне доведется пообедать одним из этих милых животных.
– Ну, не расстраивайся, ты же съела его не целиком! Голова и хвост остались, – снова рассмеялась Мэгги, поставила пустой поднос на столик и присела на край кровати, явно собираясь немного поболтать. – А что вы едите у себя в Канзас-Сити?
– Говядину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93