– Несколько лет назад у меня была небольшая инфекция, и… после болезни я стала бесплодной.
Хотя ему и хотелось узнать, что с ней случилось, спрашивать он не стал.
– Не пойму, чего ты так переживаешь. Насколько я тебя помню, ты должна только радоваться. Очень удобно.
– Ты очень жесток, Алекс, – бросила она ему сердито.
– А мне-то какое дело? – Алекс откинулся на спинку стула.
– Я так и знала, что разговор будет тяжелым, – вздохнула Марлин Кэнфилд.
– И была права. Если ты надеешься, что у Кати остались о тебе какие-то нежные воспоминания, то глубоко ошибаешься. По-моему, она тебя вообще не помнит. Я позаботился о том, чтобы твое имя никогда не упоминалось в моем доме. Катя думает, что ты умерла. Сама мысль о том, чтобы забрать ее, является страшной жестокостью и низостью.
Она смело встретила его взгляд и покачала головой.
– Я не согласна с тобой.
– Тогда скажи, что ты хочешь, черт возьми! И хватит нести чепуху о том, что тебе внезапно захотелось стать преданной и любящей матерью. Ты можешь очаровать и обвести вокруг пальца тысячи мужчин, Марлин, но, пожалуйста, запомни: я больше не вхожу в их число.
– Полагаю, ты слышал о новых хирургических теориях Каспара? – неожиданно спросила Марлин Кэнфилд, резко меняя тему разговора.
– Слышал, – осторожно кивнул Алекс.
– И, наверное, знаешь, что его методика может помочь Кате? Она сможет ходить.
Так вот, значит, что у нее на уме! Как же он ненавидел Марлин за ее чудовищный эгоизм!
– Катя тут совершенно ни при чем, и ты это прекрасно знаешь, – упрекнул он бывшую супругу.
– Понятия не имею, о чем ты говоришь, – парировала она, сделав невинное лицо.
Алекс начал терять терпение. С трудом сдерживаясь, он поставил локти на стол и наклонился вперед.
– Кажется, я знаю, чем ты приворожила Гунтрауба. Наверное, проливала крокодиловые слезы и рассказывала о любимой маленькой дочурке, которая прикована к инвалидному креслу и у которой нет никакой надежды. Ты надеешься передать Катю этому хирургу и позволить использовать ее в качестве морской свинки?
– У меня и в мыслях не было ничего подобного! – вспыхнула Марлин Кэнфилд.
Алекс встал, и стул с грохотом ударился о стену.
– Черта с два не было! – Адвокат подошел к бывшей жене и угрожающе навис над ней. – Если бы я считал, что существует хотя бы крошечный шанс, что Катя будет ходить, я бы давно первым стоял в очереди на операцию. Ты даже представить себе не можешь, каково это – изо дня в день видеть ее искривленную спинку. Каждую неделю мы по многу часов в день массируем ее руки и ноги, разминаем их, чтобы они не атрофировались. – Он посмотрел в сторону и с удивлением обнаружил, что глаза защипало от слез.
– Алекс, – вздохнула Марлин, – я знаю, что в прошлом не раз совершала ужасные поступки, но на этот раз… Неужели ты не позволишь Каспару хотя бы взглянуть на нее?
Алекс снова потер виски, в которых пульсировала невыносимая боль. – Он что, в Сан-Франциско?
– В Сан-Франциско, – подтвердила она, – Каспар пробудет здесь как минимум до сентября, а может, и дольше.
Господи, конечно, он хотел, чтобы знаменитый Гунтрауб осмотрел Катюшку. От такого замечательного шанса ни в коем случае нельзя отказываться. Он будет безумцем, если откажется от него из-за Марлин. Но он по-прежнему не хотел доверять бывшей супруге. Она-то уж точно была безумна, но в ее безумии существовала своя логика, и у него хватило ума не забыть ее.
Головин провел ладонью по волосам:
– Я сообщу тебе о своем решении… А теперь убирайся отсюда ко всем чертям!
Услышав не очень вежливое прощание, Марлин Кэнфилд слегка подняла брови, но решила промолчать Она послушно встала и направилась к двери.
– Только не тяни с ответом, Алекс. Я всегда могу назвать это незаинтересованностью в судьбе дочери и использовать против тебя в суде.
– Ни минуты в этом не сомневаюсь. – Головин замолчал, ожидая, когда она выйдет из кабинета. Увидев, что она медлит и не уходит, он процедил сквозь зубы: – У тебя еще что-то есть?
– Сегодня я видела твою маленькую женушку, – ухмыльнулась Марлин.
Движение Александра Головина оказалось настолько быстрым, что она не успела даже глазом моргнуть, как его руки, словно тисками, сомкнулись на ее горле.
– Не вздумай еще хоть раз приблизиться к моей жене даже на пушечный выстрел, черт бы тебя побрал! Учти, я не шучу! Никогда больше не приближайся к ней!
Марлин тщетно попыталась оторвать его руки от своей шеи. Когда до Алекса дошло, что он может задушить свою бывшую жену, он наконец отпустил ее и отошел. Она закашлялась и стала театрально хватать воздух открытым ртом.
– О Боже, Алекс, ты ведь мог задушить меня, – прохрипела она.
– Не вынуждай меня брать грех на душу.
Однако Марлин, которой всегда не хватало осторожности и здравого смысла, и не думала менять тему разговора.
– Я заметила, что она беременна.
Только огромным усилием воли Алекс сдержался и не набросился на нее вновь.
– И?.. – вне себя от ярости прорычал он.
– У тебя будут другие дети, Алекс. – Она замолчала на пару секунд, давая ему время задуматься над своими словами. – А у меня уже не будет.
Он ошеломленно смотрел на нее, думая, что ослышался.
– Так вот в чем дело? В этом и заключается истинная причина твоего желания вернуть Катю? Ты считаешь, что один ребенок может заменить другого?
– Да, считаю, – уверенно кивнула она. – И ты должен согласиться, в этом есть своя логика.
Алекс недоверчиво покачал головой. Сейчас он испытывал к ней не столько гнев, сколько жалость.
– В этих словах есть логика жестокой и бессердечной женщины, как ты, Марлин.
Она бросила на него прощальный взгляд, полный злобы и ненависти, выбежала из кабинета и так сильно хлопнула дверью, что зазвенело стекло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116