Алекс с трудом отвел от нее взгляд и вернулся к бритью.
– Зачем? – буркнул он, стараясь поменьше шевелить губами.
Скотти подошла к нему и вытерла полотенцем мыло с шеи.
– Помнишь, как я брила тебе бороду?
В его глазах появилась улыбка, но тут же исчезла.
– Конечно, помню, – кивнул Алекс. – Я тогда еще до смерти перепугался, что ты перережешь мне горло.
– Я очень хотела, чтобы ты оказался уродом с прыщавой физиономией и скошенным подбородком, – рассмеялась она.
– Я не оправдал твоих ожиданий?
Не в силах бороться с желанием, Скотти неожиданно прижалась к спине мужа и обняла его. Ее пальцы коснулись шрама у него на боку. Головин напрягся, но она постаралась не обращать внимания на его реакцию.
– Конечно, не оправдал. Ты самый красивый мужчина на свете, – ответила Скотти, испытывая огромное наслаждение от того, что гладила волосы на его груди.
Алекс тяжело задышал, но не отошел от нее.
– Скотти, мне нужно собираться на работу, – хрипло пробормотал он.
– М-м-м… – прошептала Скотти и опустила руку ниже. От прикосновения к его плоти в каждой клеточке ее тела пробудилось томительное желание.
Алекс осторожно освободился из ее объятий и повернулся к ней лицом. Она прильнула к нему, колени ее подгибались.
– Если ты не предпримешь мер, то, боюсь, сегодня я буду ни на что не годна. Я так хочу тебя, Алекс!
В его глазах промелькнула нежность, но он тут же молча отвернулся.
– Что случилось? Или закон запрещает заниматься любовью днем?
Если бы Александр Головин не разозлился на нее за то, что она так возбудила его, то, наверное бы, расхохотался. Он не хотел привязываться к Скотти, не хотел с замиранием сердца ловить каждое ее слово, наслаждаться каждым шагом, движением. Его бы очень устроило, если бы он спал с ней по ночам, но при этом не видел ее лица. Он боялся увидеть лицо Скотти, потому что наверняка влюбится в него. А этого допустить он не мог.
– Заниматься любовью? – повторил Алекс и посмотрел на жену: на желание, горящее на самом дне ее глаз; на пылающие щеки, на слегка припухшие губы. Как она прекрасна! Он выругался про себя и мысленно спросил: почему Бог сделал ее такой соблазнительной, безупречной и восхитительной? Она не понимала, как на него действуют ее слова.
– Да, – прошептала Скотти, прижимаясь к нему всем телом. – Я вся горю от желания. О… я с ума сойду, Алекс… И, – добавила она, дотрагиваясь до его твердой плоти, – думаю, ты тоже будешь весь день ходить как в воду опущенный, если… – Скотти подняла голову и с мольбой посмотрела ему в лицо. Зрачки ее глаз стали почти фиолетовыми, взор затуманился. – Ну, пожалуйста, давай сделаем это прямо сейчас.
Скотти просила о таком приятном одолжении. Головин посмотрел на дверь. Примерно в это самое время каждое утро к нему приходит Уинтерс. Но англичанин всегда стучит, прежде чем войти… Алекс снова выругался, удивляясь, куда же подевались его выдержка и хладнокровие, подхватил Скотти на руки и положил на кровать.
Скотти сбросила халат и открылась его взору – желанная, давно готовая к любви. Ее тяжелые груди слегка дрожали, соски потемнели с того дня, когда он увидел их в первый раз, в то далекое утро, несколько месяцев назад, когда она одевалась перед огнем. Ее живот приятно округлился. Она была прекрасна и принадлежала ему.
Задрожав от красноречивого взгляда мужа, Скотти хрипло прошептала:
– Мой бутон любви вот-вот лопнет от желания, Алекс. Хочешь на него взглянуть?
Застонав, Александр Головин мгновенно снял брюки вместе с кальсонами. Скотти, не отрываясь, смотрела на него потемневшими от страсти глазами, потом откинулась на подушки, подняла колени и широко раздвинула ноги.
– Я хочу увидеть его, Алекс.
Невероятным усилием воли Головин сдержался. Он стал на колени между ее ног и раздвинул ее влажное лоно. Скотти говорила правду. Бутон любви, источник ее желания, набух.
– Хорошо, маленькая женушка, – прохрипел он. – Тебе видно?
Напряженная, как натянутая струна, Скотти села и посмотрела вниз, между ног.
Едва Алекс прикоснулся к утолщению подушечкой большого пальца, как оно мгновенно напряглось, как бутон готового в любую минуту распуститься цветка. Скотти превратилась в один сгусток страстного желания.
– О Господи… о, пожалуйста, Алекс… я больше не могу…
Не в силах больше ждать ни секунды, Александр Головин положил жену на спину, резким движением вошел в нее и тут же утонул в ее обволакивающей теплоте.
Оба были так возбуждены, что все кончилось очень быстро. Алекс лег рядом со Скотти, обнял ее и посмотрел на дверь, которая неслышно закрылась. Он так увлекся, что даже не услышал стука Уинтерса.
Глава 17
Она пряталась за кустами в крохотном парке. Однако хорошо видела из своего укрытия эту смешную троицу. Странно, но при виде маленькой девочки в плетеном кресле-каталке у нее не появилось никаких материнских чувств. Ничего страшного, подумала она и беспечно пожала плечами. Когда события пойдут по ее плану, она испытает материнские чувства или… притворится.
Она мельком посмотрела на долговязого увальня, шагающего рядом с креслом, и, не найдя в юноше ничего интересного, перевела взгляд на молодую женщину, которая катила кресло. Очень странная девушка! Говорят, он привез новую жену откуда-то с гор. Она самодовольно улыбнулась, не сомневаясь в своем превосходстве. Надо же, взять в жены такую деревенщину!
Девушка выгнула спину и приняла позу, которая прекрасно знакома любой женщине, побывавшей на ее месте. Сомнений нет, молодая жена Алекса беременна. Женщина, стоящая в кустах, улыбнулась угрюмой, зловещей улыбкой. Она тщательно скрывала ее от всех знакомых и особенно близких:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116