- проговорил Ванзаров, откидывая вуаль.
– А вы говорите, в сыске кулаки не нужны! - ухмыльнулся Джуранский. - Вот ведь удача. Второй день подряд приходится носить на руках симпатичных женщин!

5

В пролетке барышня лишь немо открывала рот. Ротмистр довольно небрежно хлопал ее по щекам.
Ванзаров хорошо помнил приказ Герасимова: не допрашивать задержанную. Но отдать «охранке» последнего и самого главного подозреваемого Родион Георгиевич не мог. Ванзаров сильно рисковал, нарушая распоряжение начальника Охранного отделения. Однако сыщик принял решение. Он должен узнать все. Он должен докопаться до истины. Авось опять пронесет!
Пока Джуранский приводил свою жертву в чувство нашатырем, Ванзаров осмотрел ридикюль. Ни флакончика с зеленоватой жидкостью, ни баночки с мышьяком там не оказалось. Среди женских мелочей нашлись запасная обойма к пистолетику и открытая пачка сотенных купюр с печатью Сибирского торгового банка на бумажной ленте.
Сыщик с некоторым трепетом взял на ладонь маленький браунинг. Пистолет был предназначен для защиты слабого пола от внезапного нападения, обладал небольшой дальностью, но с близкого расстояния мог свалить любого верзилу.
Родион Георгиевич погладил вороненый ствол и перламутровую рукоятку. Он был неравнодушен к браунингам. В его сейфе хранился FN-Browning M1903, или, как чаще называли эту модель, Browning № 2. В Бельгии для русской полиции была закуплена небольшая партия таких пистолетов, и коллежскому советнику удалось получить для себя один. Наганы образца 1895 года, стоявшие на вооружении Департамента полиции, он не уважал.
Ванзаров с сожалением отправил дамское оружие в ридикюль и посмотрел на обессилевшую женщину. Неожиданно он понял, что не испытывает к ней ненависти.
От запаха нашатыря девица вздрогнула, мотнула головой и вдруг осмысленно посмотрела на Ванзарова. Она поняла, кто сидит перед ней, захотела что-то сказать, но резкий приступ головной боли заставил ее застонать. Арестованная попыталась поднести руки к вискам, но запястья были скованы наручниками.
– А, кандалы!… - глухо сказала она и опять скривилась от боли.
– Прошу прощения. Бить женщин - это верх неприличия, но ваш браунинг не оставил нам выбора, - ответил Ванзаров. - Вам принести воды?
– Я от вас ничего не возьму. От ищеек «охранки» - лучше смерть, чем помощь!
Джуранский угрожающе засопел.
– Мы не «охранка», а сыскная полиция. И вы это отлично знаете. Так что, сударыня… - Ванзаров запнулся. - Кстати, а как вас называть: Елена Павловна Студзитская, или Елена Савская, или Ольга Сергеевна Ланская? А может, агент Охранного отделения Озирис?
Ротмистр удивился куда больше барышни. Мечислав Николаевич недоумевающе глянул на своего начальника, а потом, с некоторым уважением, на даму в наручниках.
– Я погляжу, вы много знаете! - она безвольно уронила скованные руки.
– Даже больше, чем вы можете представить, - согласился Родион Георгиевич. - Так как вас величать?
– Ну, раз уж погибать… - красавица расправила плечи и выпрямилась, - так лучше под своим именем. Меня зовут Хелена Валевска. Я полька и горжусь этим! Я ни о чем не жалею и ни в чем не буду раскаиваться! Все, что я сделала, я сделала ради одной великой цели - свободы моей несчастной, униженной родины! И жалею только об одном: слишком мало я успела сделать, чтобы нанести смертельную рану вашей империи!
Она чеканила каждое слово с глубокой верой фанатика. На правом виске горела ссадина, волосы сбились в комок, под глазами выступили глубокие черные круги. Но в бешеном порыве убежденности Валевска казалась удивительно прекрасной. Ванзаров невольно залюбовался ею.
Джуранского тоже сразила внутренняя сила несгибаемой женщины. Он невольно поправил галстук и пригладил волосы.
– Что ж, пани Валевска, раз уж мы познакомились, может быть, сможем поговорить? - вежливо спросил Ванзаров.
– Я ничего вам не скажу, - холодно ответила она.
– Охотно верю, да и Мечислав Николаевич в этом не сомневается, правда? - Ванзаров указал на ротмистра. - Хотя рассказывать вам все равно придется - полковнику Герасимову и его подручным. Они не будут церемониться. Мы же просто хотим с вами побеседовать. Без всякого протокола, заметьте.
– И о чем же? - в голосе Валевской слышалась откровенная издевка.
– Может, расскажете, как вы убили Марию Ланге и профессора Серебрякова? - дружелюбно спросил Ванзаров. - Расстрел агентов в банке мы видели собственными глазами. Что же касается отравления Дэниса Брауна и доведения до скоропостижной кончины Эдуарда Севиера…

Валевска застонала.

– Я не убивала их, - тихо сказала она.
– Кого именно?
– Марию и Александра Владимировича, - Валевска снова застонала.
– Ротмистр, принесите воды! У Власкова наверняка имеется графин, - распорядился Ванзаров. - И пожалуйста, побыстрее!
Джуранский выскочил из кабинета.
– Благодарю вас… - еле слышно сказала Валевска.
Сыщик встал со стула и пересел на место Джуранского.
– Как я понимаю, пани Хелена, если не вы это сделали, то, следовательно, виновата госпожа Уварова, или, точнее, Фаина Бронштейн.
Родион Георгиевич внимательно следил за реакцией барышни. Видимо, сила воли у польской революционерки просто стальная. Ни один мускул на лице не дрогнул. Она молчала, принимая решение. Ванзаров ждал.
– Фаина у вас в арестантской? - наконец спросила Валевска.
– К сожалению, нет, - Ванзаров печально вздохнул. - Вчера она погибла. В этом кабинете.
– Ее били? - сдержанно спросила Хелена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105