Он считал, что женщины в России должны иметь возможность зарабатывать на достойную жизнь и даже получить избирательные права. Но всему же есть предел! Сыщик категорически не соглашался с бредовой, на его взгляд, идеей европейских суфражисток, что женщина должна стать совершенно равной с мужчиной. Хотя бы потому, что Родиону Георгиевичу нравилось целовать женские ручки, а не пожимать их. В этой сушеной даме с лошадиным лицом Ванзаров разглядел страшное будущее всеобщего равенства полов.
Лебедев по-джентльменски кашлянул и пригласил пройти в ресторан. Вера Герцак первой решительно открыла дверь.

4

Ресторан «Доминик» слыл излюбленным местом деловых встреч и переговоров. Уютные маленькие столики с венскими стульчиками, отменный выбор всевозможных напитков, большое меню легких закусок - в общем, все, что нужно для общения. Правда, ходить с дамами в это исключительно мужское заведение было не принято.
Без тени смущения Вера самостоятельно скинула в гардеробе теплый жакет, отчего совсем превратилась в спичку, и, пройдя в зал, выбрала столик рядом с окном, хотя Ванзаров предпочел бы сесть как можно дальше от улицы.
Официанты и буфетчики откровенно посматривали на странную компанию и посмеивались. Родиону Георгиевичу от неловкости захотелось бросить все и уйти, но Лебедев мягко попридержал его за локоть.
Подошел официант в благородном черном сюртуке, из-под которого спускался крахмально-белый фартук, и, не скрывая наглой улыбки, предложил карту напитков.
– Вера, что желаешь? - спросил светским тоном Лебедев.
– Я бы предпочла саке, но у них ведь нет? - хмыкнула российская суфражистка.
– Не держим-с! - гордо ответил официант, поправив идеальную белую бабочку.
– Тогда абсент, - недовольно заявила Вера и отвернулась к окну.
Лебедев заказал себе и Ванзарову кофе с коньяком.
В зале появился Джуранский. Когда ротмистр увидел, с кем сидит его начальник, то замер от удивления, но тут же отвел взгляд и сел за соседний столик так, чтобы держать под контролем входную дверь.
Официант поставил изящные кофейные чашечки и бокал с зеленой жидкостью, а также лопатку и сахарницу с горкой колотого сахара. Дама решительно кинула рафинад в бокал, с треском размешала и сделала большой глоток. Потом вытащила серебряный мужской портсигар, зажала в зубах папироску, чиркнула спичкой и, затянувшись, мило выпустила в сторону Ванзарова струю дыма.
– Ну, мужчины, о чем молчим? - процедила она.
– Вера, у нас к тебе важное дело, - начал Лебедев.
– Ну да… - Герцак вновь пыхнула дымом на сыщика. - Курильный салон ищете…
– Нам нужно найти тех, кто регулярно употребляет опий, - вежливо поправил Ванзаров.
Герцак неприятно усмехнулась.
– Полицейские хотят попробовать опий! Вот это да! - она сделала очередную глубокую затяжку.
– Вера, я же тебе все объяснил… - произнес Лебедев с легким укором.
– Аполлоша, не нервничай! - Вера затушила окурок о пепельницу, которую успел подставить официант. - Вы, мужчины, такие нежные и нервные - даже смешно!
– Вера!… - укоризненно покачал Лебедев головой.
– Аполлон, помолчи! - сурово сказала она. - Я вот узнать хочу, раз довелось с полицейскими общаться. Вы, Ванзаров, слышали о таком Фандорине? Что про него думаете?
– В Департаменте полиции у него отменная репутация, - спокойно ответил Родион Георгиевич.
– А могли бы с ним познакомить? - с интересом спросила Вера.
– К сожалению, мы не знакомы… Я бы…
– Подождите, Ванзаров! - Вера отодвинула в сторону полупустой бокал абсента. - А что вы думаете про его методы?
Вопрос был совершенно неожиданный. Видимо, барышня в свободное от борьбы за женскую независимость время увлекалась чтением криминальных хроник.
– Господин Фандорин много сделал для сыска. Его заслуги безусловны. Но сейчас новое время, все быстро меняется… - Ванзаров тщательно подбирал слова. - Его методы несколько устарели. Правда, Аполлон Григорьевич?
Лебедев пробурчал что-то невнятное.
Ванзаров никогда бы не признался, что лет пять назад, только поступив в сыскную полицию, он с трепетом и надеждой написал Фандорину письмо. Родион Георгиевич надеялся, что известный сыщик поделится крупицами бесценного опыта. Но проходила неделя за неделей, а ответа так и не было. И лишь через два месяца Ванзаров получил краткое письмо, в котором Фандорин сообщал, что ничем не может быть полезен молодому коллеге, и пожелал ему всяческих успехов. Родион Георгиевич нешуточно обиделся. Он поклялся, что добьется успехов более значительных, чем этот признанный гений.
– А вот говорят, у Фандорина слуга - японец. И вообще он необычный человек, увлекается, как говорят англичане, хобби! - глаза Герцак зажглись любопытством.
– Я тоже имею… хобби, - спокойно сказал Ванзаров.
– Это какое же? - Вера ядовито улыбнулась.
– Уголовный сыск - мое самое большое хобби, - жестко ответил Родион Георгиевич.
Лебедев предупреждающе кашлянул.
– Глупость! - Вера недовольно фыркнула. - Надо увлекаться чем-то особенным, восточным, да хоть японским!
– Зачем же? - с ледяной выдержкой спросил Ванзаров.
– Нам всем надо учиться японской культуре! Какая тонкость, какая изысканность во всем! Гармония человека и природы!
– Не люблю я все эти восточные штучки, - медленно ответил Ванзаров. - Особенно японские. И раньше не любил, а уж как началась война… Да и что в японцах хорошего? Едят бог знает что. Ходят в халатах. Дома из бумаги строят…
– А самурайских дух, а кодекс чести воина?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105