Граф Толстой, видимо, хорошо представлял, как это происходит.
– К счастью, наркотическими средствами у нас балуются лишь очень обеспеченные господа и некоторые художественные натуры, - подхватил Лебедев. - Простой люд пользует водочку. Но если и народ начнет употреблять наркотики, мы утонем в море преступлений!
Ванзаров встал и медленно сделал круг по комнате. Родиону Георгиевичу была нужна короткая пауза, чтобы собраться с мыслями.
– А что вы знаете про сому? - спросил он доктора.
– Вы имеете в виду мифическое растение? - Цвет поднял на него печальные глаза. - Видите ли, я ученый и не занимаюсь сказками. Так что для меня «soma» - это лишь греческое слово, обозначающее всю совокупность клеток растения. Извините, если огорчил вас.
– Простите, а как же труд Овсянико-Куликовского? - возмутился Лебедев.
– Я знаю эту книгу, - кивнул Цвет. - Но когда я прочитал на первых страницах, что легендарная сома - растение из рода Asclepias acida, я просто закрыл ее и не стал читать дальше. Филолог мало что понимает в ботанике. К тому же сей господин с восторгом пропагандирует наркотический экстаз как лучшее средство культурного развития общества. Я с ним не могу согласиться.
Ванзаров понял, что спрашивать Цвета про эликсир жизни и философский камень бесполезно. Лебедев, смущенный такой оценкой книги про сому, подал знак: «Нам пора!» Родион Георгиевич вздохнул и протянул доктору руку.
– Спасибо, вы нам очень помогли, - искренне сказал он.
Доктор Цвет неловко поднялся со стула и смущенно улыбнулся.
– Ну что вы, такая мелочь! Если бы я мог провести подробные исследования… Знаете, это действительно очень опасный состав. И хоть мне не удалось определить его до конца, все же скажу: подобный наркотик может вызывать невероятные видения. Но самое главное, он способен полностью подавлять волю человека. Более того, делать его рабом. Понимаете?
– Нет, - честно признался Родион Георгиевич.
Цвет посмотрел на Лебедева.
– Говорите, говорите, коллега! Ванзаров не понимает намеки, он любит полную ясность! - съехидничал эксперт.
– Ну, ведь это очевидно! - удивился доктор Цвет. - Если кто-то использовал в составе препарата спорынью, значит, он, вероятно, пожелает узнать: что выйдет, если дать это вещество большой массе людей. Вы можете представить себе последствия такого эксперимента?

19

В десятом часу вечера, донельзя измотанный Ванзаров, с гудящей больной головой, добрался до дому. Он косолапо преодолевал ступеньки парадной лестницы, ощущая себя Сизифом. И давил на него невидимый камень полной безрезультатности розыска. Уварова и Ланская опережают его везде, все так же оставаясь недосягаемыми. А еще сома! После разговора с умницей Цветом Ванзаров впервые ясно представил себе, что может случиться, если барышни, завладевшие наркотическим средством, решат его использовать.
Отгоняя невеселые мысли, Родион Георгиевич мечтал теперь только об одном: о халате и мягких тапках.
Тяжело дыша, он наконец добрался до лестничной площадки третьего этажа и повернул ручку звонка.
За массивной дверью было тихо. Открывать отцу семейства никто не торопился.
Ванзаров вновь повернул ручку.
Послушно звякнул колокольчик. И все. Ни одного живого звука.
Сердце Родиона Георгиевича на какое-то мгновение замерло.
От внезапно нахлынувшей паники сыщик потерял способность рассуждать и принялся бить в дверь кулаками и кричать, чтобы немедленно открыли, иначе он высадит замок.
Что-то щелкнуло.
– А ну уходи, окаянный! Полицию вызовем, у нас в доме телефон! - визгливо завопила с той стороны Глафира.
– Вы что там заперлись? - прокричал Ванзаров в замочную скважину.
– Это вы, батюшка Родион Георгиевич? - обрадовалась кухарка.
– Я, кто ж еще! Открывай!
Клацнул дверной замок, и в проеме показался силуэт Глафиры.
– Из-за тебя весь дом перепугал… - начал Ванзаров и осекся. Кухарка сжимала в руках топорик, которым она колола дрова для растопки плиты.
Родион Георгиевич быстро запер за собой дверь. Он сразу понял, что случилось что-то неординарное. В другом конце большой прихожей Софья Петровна, зажав рот кружевным платочком, содрогалась от рыданий.
– Софа, что с дочками?! - крикнул перепуганный Ванзаров.
– Спят, голубушки, что им станется! - слезливо пробормотала Глафира. - А вот барыня наша…
Софья Петровна не смогла вымолвить ни слова, захлебываясь рыданиями. Притихшая Глафира сжимала топор и таращилась на хозяина дома, испуганно и покорно, как бы прося защиты.
Сыщик сбросил пальто, подбежал к жене и обнял ее.
Софья Петровна тряслась как в лихорадке.
– Ну, миленькая моя, ну, драгоценная, ну, хорошая, ну, славная, ну успокойся, - приговаривал Ванзаров. Жена, как ребенок, спрятала лицо на груди мужа и залилась ревом.
– Ах, сердешная! - вздыхала Глафира с глубокой нежностью.
Лаская безутешную супругу, Ванзаров благодарил Бога за то, что все живы. Следовательно, самая крупная неприятность, какая его может ожидать, - это известие о кончине тещи. Но эту новость он точно переживет!
Однако зачем Глафире понадобился топор?

20

Через полчаса, приняв успокоительные капли, Софья Петровна наконец смогла рассказать, что превратило их мирный дом в осажденную крепость. А произошло следующее…
Вернувшись в прекрасном настроении из «Польской кофейни», Софья Петровна проявила милосердие и помирилась с Глафирой. Кухарка принялась стряпать обед, а девочки, наигравшиеся в детской, потребовали вести их на прогулку. Позабыв о просьбе мужа, мать семейства стала одевать малышек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105