– Но как же…
– А вот так! - Ванзаров решил устроить хорошую взбучку. - Ночью профессор был выведен кем-то из дома, потом отведен к проруби на Неве и сброшен в нее. А вы - ничего не видели!
– Когда это произошло? - глухо спросил Курочкин.
– Очевидно, между тремя и шестью часами утра, - вставил Джуранский.
– Но ведь у нас смена только до полуночи! А затем - с восьми!
– Это не меняет дела, - наступал Ванзаров. - Вы должны были проинструктировать дворника, что, в случае ухода профессора поздней ночью, тот должен был немедленно бежать к городовому. Это было сделано?
– Разумеется!… Более того, я лично проверил ворота ночью. Они были заперты! - филер так беспомощно посмотрел на сыщика, что у Родиона Георгиевича пропало желание третировать подчиненного дальше. Он лишь тяжко вздохнул:
– Что ж, Филимон Артемьевич, сделанного не воротишь, пошли разбираться с дворником!

17

Во дворе Пережигин ленивыми движениями метлы разгонял снег вокруг своих валенок.
– Здорово, Степан! - крикнул Ванзаров.
– И вам, вашбродь… - пробасил дворник.
– Ну что, друг мой, все пьешь?
– Никак нет! Разве возможно на нашей должности!
– Как же - нет! Вон, мне докладывают, с Нового года каждый день не просыхал!
Дворник удивленно открыл рот. Он не предполагал, что такой важной персоне докладывают о его пьянстве. Околоточному - еще понятно. А этому…
От страха, подступившего к горлу, Степану захотелось упасть в ноги, но он сдержался и стал усиленно тереть сухой глаз кулаком.
– Вашбродь, помилосердствуйте!
– Пережигин, ты мне комедию не ломай, а говори честно: вчера пил? - строго спросил Ванзаров.
– Упаси бог! Вот вам крест! - и дворник лихорадочно перекрестился.
– Значит, ворота забыл запереть на ночь трезвым? - настаивал сыщик.
– Да разве такое возможно! Да я в любом виде завсегда на ночь ворота… это первое дело… а уж вчера точно… вот и господин Курочкин вам скажет, ей богу! - для убедительности Степан даже прижал шапку к груди.
– Ну и в каком же часу ты их отпер? - спросил Ванзаров, глядя дворнику в глаза.
– Да вот господин Курочкин прибыл, так я сразу и… того! - совсем растерялся перепуганный дворник.
– А ключи от ворот у кого-нибудь еще в доме имеются? - вставил Джуранский.
– Только у меня, вашбродь, как можно! Никому не даю! - и дворник вытащил из-под фартука, надетого поверх зипуна, связку на металлическом кольце. - Вот они! А это от подвала, это от чердака, все здесь!
Ключи издали мелодичный перезвон кандалов.
– Ладно, Пережигин, не хочешь говорить правду, будем с тобой разбираться в другом месте, - сыщик спрятал руки в карманы пальто. Даже в перчатках пальцы мерзли. - Курочкин, в участок его!
Филимон и его напарник, пришедший во двор с наблюдательного поста на лестнице, подхватили Степана за локотки.
– За что, вашбродь?! Ни в чем не повинен!!! - зарыдал дворник.
Испугался Пережигин не решетки, а потери места. Он-то хорошо знал, что в арестантской участка его могут продержать «до выяснения» хоть месяц. А за это время домовладелец найдет нового дворника. И Степан потеряет заработок. И куда ему деваться? Где еще деревенскому мужику дадут такую хорошую работу? Дворник - человек уважаемый!
– За что? За то, что врешь! - продолжал Ванзаров.
– Никогда не врал и вам не смею, вашбродь! - всхлипывал Степан.
– Тогда рассказывай, кому ты сегодня ночью отворял ворота? Рассказывай, кому помогал господина Серебрякова топить! А заодно расскажи, как убивал девицу, которая к профессору ходила! Отвечай, душегуб! - сыщик говорил с такой страшной верой в свои слова, что даже ротмистру стало не по себе, хотя Ванзаров на допросах часто пользовался подобными уловками.
Степан смекнул, что на него вешают убийство. И не одно. Это уже не место потерять, а голову на плечах не сносить!
Пережигин с размаху бухнулся на колени.
– Не погубите! Не виноват я! Богом клянусь!
Что-то заставило Ванзарова оглянуться. Он увидел, как глухонемая старуха вышла из дворницкой и, остановившись всего в трех шагах, сжимала лопату для снега. Ее глаза с ненавистью буравили сыщика. Она не знала, что происходит, но, кажется, готова была встать на защиту своего благодетеля.
– Значит, не виноват? - буркнул сыщик. - А что этой ночью делал?
– Спал как убитый! Вот вам крест! Как ворота запер, решил, вздремну часок, а провалился до утра. Меня, вот, господин Курочкин разбудил! Более ни в чем не повинен! А в ту ночь, когда барышню нашли, был грех - напился и забыл ворота закрыть. А чтоб душу живую загубить, я же православный! - дворник истово крестился. По его небритым щекам текли слезы.
– Ну что, ротмистр, поверим господину Пережигину? - громко спросил Родион Георгиевич, поворачиваясь к Джуранскому.
– Отчего же не поверить, это можно… - сквозь зубы процедил ротмистр.
Ванзаров кивнул.
– Какого цвета зимнее пальто у Серебрякова? - спросил он, делая дворнику еще одну маленькую проверку. Сыщик прекрасно помнил, в чем Серебрякова привел на улицу пристав Щипачев.
– Да не пальто, а шуба бобровая! Не виноватый я! - всхлипнул дворник.
– Хватит, Пережигин, рыдать, иди работай, снега по колено! - сыщик повернулся к филерам. - Значит, так…
Курочкин и его напарник, как по команде, вытащили записные книжки с карандашами.
– Срочно найти тех, кто обобрал профессора на льду, и вернуть его одежду. Поняли, что на нем было?
– Да, шуба бобровая, - Филимон деловито записывал в блокнот.
– Ищите бродяг или артельщиков-ледорубов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105