— замахал руками Лаврентий Филиппович. — Зачем вы здесь? И зачем меня заманили сюда?
— Что? — вновь удивился я. — Кто вас заманил?
— А то вы не знаете! — возмущенно выдохнул он. — Кутузов, конечно, Иван Сергеевич. Кольцов, неужели без вашего ведома?! — вдруг догадался он. — Да быть такого не может!
Я молча переживал свой позор и унижение.
— Да что же все-таки происходит? — вскричал Медведев и почесал пятерней в затылке.
— Я и сам хотел бы узнать ответ на этот вопрос, — проговорил я невесело. Происходящее только лишний раз доказывало, что Кутузов мне так до сих пор полностью и не доверяет. Я решил при первой же возможности начистоту объясниться с хозяином и потребовать у него объяснений. — Что велел вам Кутузов? — спросил я Лаврентия Филипповича.
— Да ничего особенного, — развел он руками, — присматривать, да приглядывать… Он и не обмолвился, что и вы здесь тоже будете… — Медведев задумался, подыскивая подходящее слово, и, наконец, произнес: — ммм… гостем!
После этого короткого разговора мы вернулись в гостиную.
— Что-то наш главный гость запаздывает, — заметил Николай Николаевич, банкуя.
— Кого вы имеете в виду? — осведомился Иван Парфенович.
— Индийского брахмана, — ответила за мужа Ольга Павловна. — Николай Николаевич и дня без какого-нибудь чудачества прожить не может, — с некоторым раздражением произнесла она.
— У вас золотой муж, — вступил в разговор Гродецкий. — С таким-то уж точно не соскучишься!
— Что верно, то верно, — покачала головой княгиня, седые букли вылезли у нее из-под чепца.
— Он в самом деле индиец? — спросила Мира, в глазах ее вспыхнул истинный интерес.
— Конечно, милочка, — ответил князь. — Самый что ни на есть! Говорят, что он из Калькутты… Путешествует!
В этот самый момент в гостиную вбежала белокурая девочка Настя. На ней было надето очаровательное короткое пышное платье из бледно-розового перкаля с длинными узкими рукавами, опоясанное под мышками алой лентой крест-накрест. Из под него высовывались длинные панталончики с кружевной оборкой и ноги, обутые в красные туфельки из саржи.
Следом за ней выскочил и Сашенька из-за бархатной занавески, отделявшей гостиную от детской. Светлые волосы его были взлохмачены, короткий жилет расстегнут.
— Саша! Настя! — кричала гувернантка с английским акцентом. Она ворвалась в гостиную следом за детьми.
— Тише-тише, — попросил Николай Николаевич и рассмеялся. — Я чувствую, что пора зажигать свечи на рождественской елке!
— Пора! Пора! — подхватили детские голоса.
Мое внимание невольно привлекла к себе Мери-Энн. Она бросила такой пламенный взгляд на Гродецкого, что меня это привело даже в некоторое замешательство. Я никогда не относил себя к снобам, но… Что может быть общего между Станиславом и анлгичанкой — гувернанткой?! Я чувствовал, что здесь что-то не так, и мысленно распекал Кутузова за то, что он ничего мне не объяснил, и я вынужден был поэтому ощущать себя безоружным!
Тогда мне пришло в голову внимательнее присмотреться к Гродецкому, а заодно и к обаятельной гувернантке мисс Браун. Она совсем не справлялась с детьми, которые бесились в гостиной, как маленькие чертенята.
Наконец Титов пригласил всех в зал, где стояла елка, вся разукрашенная шарами, игрушками и конфетами в красивых блестящих обертках и увенчаная разноцветными лентами. Князь Николай Николаевич сам лично снял с дерева покров Изиды и зажег изящные свечки.
Дети в восторге занялись полученными подарками, и только тогда гувернантке все-таки удалось их увести.
Я не переставал наблюдать за Станиславом, который никак не прореагировал на то, что мисс Браун ушла. Он вообще вел себя так, будто ее не замечал, как это и было положено рафинированному человеку из общества.
— Что-то брахман запаздывает, — заметил Лаврентий Филиппович, постучав себе по часовому циферблату. Он посмотрел в окно — метель разыгралась совсем не на шутку!
— Как бы не стряслось чего, — встревоженно проговорила княгиня, выглядывая в окно. — Вьюжит-то как! — выдохнула она.
Всем сразу поневоле вспомнилось мрачное Мирино предсказание.
— Скучно, — вздохнул Гродецкий.
— А вы ожидали циркового атракциона? — язвительно осведомилась княгиня Титова.
— Нет, но… — Станислав поправил галстух.
— А вы позовите Грушеньку, — предложил Колганов. — Она нам и погадает… Повеселит! — Иван Парфенович хрипло рассмеялся над собственной шуткой.
Ольга Павловна изменилась в лице. Она побледнела и снова присела на оттоманку.
— А что Грушенька? — не понял поляк.
— Я что-то не то сказал? — недоуменно осведомился Колганов.
— Это все нервы! — объяснил Николай Николаевич. — Дамская болезнь!
В ту же секунду в гостиную вошел еще один незнакомец. На вид ему было около сорока лет, держался он уверенно, но что-то все-таки выдавало в нем простое происхождение. Я бы определил его как «человека из народа». Однако было заметно, что человек этот немало добился в жизни.
— Николай Николаевич, — обратился незнакомец к Титову. — Подъезды-то все к имению занесло, как бы беды какой не вышло… Гости-то какие еще ожидаются? — нахмурился он.
— Вот незадача-то! — покачал головой Титов. — Что же теперь с брахманом-то стряслось?
— Замерз где-нибудь в степи, — высказал свое предположение поляк, наделенный негласными полномочиями.
Мира передернула оголенными плечами.
— Какой ужас! — с дрожью в голосе проговорила она.
Николай Николаевич представил незнакомца:
— Сысоев Никита Дмитриевич — наш управляющий.
Через некоторое время в дверях снова появился красный лакей.
— Индийцы пожаловали, — поклонился он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10