Ну конечно, мы не оставим ее на улице… А куда это ты так вырядился? Зачем костюм достал?! Немедленно переодевайся! Надень вон свитерок!
Костюм был древний, брюки уже и вовсе продрались, но вот в пиджак Дуся еще умещался, хоть тот и жал немыслимо. И все же Евдоким казался себе в нем стройным и высоким.
– Сними наряд! – не успокаивалась мать.
– Маманя! Я его с седьмого класса ношу!
– Но ведь не сносил еще! И не перечь мамочке, а то у меня начинается мигрень! Ах, у меня уже закололо под коленкой! – мать закатила глаза и стала медленно рушиться обратно в подушки.
Дуся, чертыхнувшись, побрел переодеваться, чтобы не волновать бережливую маму, однако пиджак тоже прихватил и комом затолкал в пакет. Выскакивая за двери, он умышленно не вспомнил про деньги, их попросту не было.

Роддом сегодня выглядел растревоженным ульем. Медсестры носились злыми пчелами, им так и мечталось кого-то укусить.
– Слушайте! Где вы шляетесь?! Мы вам все утро звонили!! – натолкнулась на Филина гневная сестричка с первого этажа.
– Что значит «где»?! Дома я шлялся. А телефон маменька всегда на ночь отключает, чтобы сон не спугнуть, – обиделся Дуся.
Он еще в гардеробе успел облачиться в помятый пиджак и чувствовал себя возвышенно, и такое панибратство какой-то медсестры сразу перечеркнуло весь имидж.
– А чего это вы, собственно, разнервничались? – догадался обидеться он. – Между прочим, у меня сегодня…
– Нет, он еще стоит! Немедленно бегите к главному! Он все утро вас разыскивает! – прервала девчонка и спешно унеслась по своим делам.
Дуся поправил галстук (хи-хи, маменька еще не видела, что он и галстук прихватил!) и деловито поднялся к Матвею Макаровичу.
«Если опять про носилки запоет, скажу, пусть лучше ребенка на мою фамилию записывает», – злорадно подумал санитар и распахнул двери.
Однако главный повел себя как-то странно. Он прятал глаза, дрожал руками и виновато чесал реденькие кудряшки.
– Дуся! Тьфу ты, Евдоким Петрович! – засуетился главный. – Дуся… Сядь, прими валерьяночки.
– С утра не пью, – завалился Филин в кресло. – Вы сами, если угодно, пригубите. У меня к вам, Матвей Макарыч, просьба – вы ребеночка моего с мамашей ошалелой сегодня не выписывайте, а? Можно я ее завтра заберу? Сами понимаете, я еще и с пеленками не управился, не купил, а вы лишний денек за младенцем пронаблюдаете.
– Видишь ли, Евдоким… – заелозил в кресле главный. – С твоей дочкой и мамашей ее какая-то заковыристая история приключилась…
– Не понял… – насторожился Дуся.
– Ну чего непонятного? Чего непонятного?! Нет здесь ни мамаши, ни дочки! – не выдержал Матвей Макарович.
Дуся так и знал! Так и знал! Выписали! Вышвырнули прямо на улицу, а он еще и пеленки не купил с белочками!
– Как это нет? Вы их прямо с утра, что ль, выписали? А меня дождаться уже нельзя было, да? Вытолкали на улицу, да? – вскочил Дуся.
– Чего ты подпрыгнул? Никто их не выписывал на улицу! Тут вообще… Нет, подожди, я себе коньячка налью и тебе тоже выпить не мешает…
Главный подскочил к шкафчику, плеснул из пузатенькой бутылочки себе коньяка, а Филину щедро пододвинул пузырек с валерьянкой.
– Получилось так: вчера, часов в десять вечера, Радько вдруг показалось, будто кто-то лезет в палату через окно. Неизвестно, чего уж она там перепугалась, но подняла на ноги весь роддом. Принеслась медсестра, врач дежурный тут же примчался, он рядом, в ординаторской спал… еле добудились гада. Как ты понимаешь, переполошились все.
– Ага! Переполошились! Знаю я, как у нас врачи спят и медсестры полошатся! – обиженно засопел Дуся.
– Ну и ладно! А чего в самом деле орать-то? Ну приперся какой-то пьяный муженек на дитёнка поглядеть, да палатой ошибся! Мало у нас таких случаев? А твоя прям ни с того ни с сего в истерику!
– Чего это ни с сего? Может, и правда кто-то лез?
– Да мы же соседку по палате спрашивали! А она ничего не видела! А твоя в истерику!
– Ну и ладно, пусть в истерику! Может, у нее постродовой синдром? – чуть не плакал Дуся.
Главный опрокинул в себя рюмочку и заметно успокоился.
– Ну, правильно, синдром. И медсестры так подумали. Вкололи ей успокоительного и пошли нести вахту дальше. А утром, перед самым кормлением, пришла сестра в палату градусники ставить. А Радько нет!
– Сбежала? – не поверил Дуся.
– Нет! Соседка сказала, что поздно ночью к Ирине Алексеевне Радько пришла медсестра, измерила пульс, покачала головой и сообщила, что дела у женщины плохи. Затем тут же позвала двух санитаров…
– Это кого же? Пашку с Олегом, что ли?
– Слушай же! Позвала санитаров, и те утащили Радько на носилках в реанимацию.
Дуся снова подскочил:
– Что с ней случилось-то?! Уморили вы ее, что ли?! Она хоть жива?
– А кто знает? – закручинился Матвей Макарович. – Ни в какую реанимацию Радько не поступала, я проверял. И вчера санитары – Олег и Павел – ночью вовсе не работали! С двенадцати ночи один отпросился, а другой проспал у Кати – медсестры. Да и не они это были. Я же говорю – с носилками! Те санитары с носилками были, а у нас единственные носилки ты угробил! Кстати, когда купишь?
– Никогда! Вы бы так о моей жене пеклись! А то утащили женщину, а он со своими носилками привязался! – разошелся Дуся. – Ну и как мне теперь дитё воспитывать?
Главный опечалился еще пуще. Он снова пододвинул к себе бутылочку с коньяком и выпил две рюмки подряд. Немного почесал затылок и только потом заговорил:

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13